Доктор Райли озабоченно потер нос.
— Вот тут-то и зарыта собака, — сказал он. — А если все-таки
проникнуть в дом было невозможно, а?
Я озадаченно посмотрела на него.
Капитан Мейтленд повернулся к доктору Лайднеру.
— Прошу выслушать меня очень внимательно, Лайднер. Кое-что
нам уже удалось установить. После ленча, поданного в двенадцать часов и
закончившегося без двадцати пяти час, ваша жена ушла к себе в сопровождении
мисс Ледерен, которая помогала ей. Вы сами поднялись на крышу, где провели два
часа, верно?
— Да.
— Спускались ли вы с крыши в течение этих двух часов?
— Нет.
— А к вам кто-нибудь поднимался?
— Да. Эммет. И довольно часто. Он ходил туда-сюда, то ко
мне, то к мальчику-арабу, который отмывал керамику во дворе.
— А вы сами выглядывали во двор?
— Один, а может, два раза — переговаривался с Эмметом.
— И оба раза видели, что мальчик сидит во дворе и моет
керамику?
— Да.
— На сколько минут Эммет поднимался к вам, самое большее?
Доктор Лайднер задумался.
— Трудно сказать… Минут на десять, может быть. Правда, мне
показалось, на две-три минуты, но я по опыту знаю, что если я поглощен работой,
то теряю чувство времени.
Капитан Мейтленд взглянул на доктора Райли. Тот кивнул ему и
сказал:
— Ну что ж, давайте выкладывайте. Капитан Мейтленд достал
небольшую записную книжку и открыл ее.
— Послушайте, Лайднер, я собираюсь прочитать вам подробный
отчет о том, чем занимался каждый член вашей экспедиции между часом и двумя
пополудни.
— Но поверьте, это…
— Минуту терпения. Сейчас вы поймете, к чему я клоню. Начнем
с мистера и миссис Меркадо. Мистер Меркадо говорит, что работал в лаборатории.
Миссис Меркадо была в своей комнате — мыла голову. Мисс Джонсон, по ее словам,
сидела в гостиной, делала слепки с круглых печатей. Мистер Рейтер сказал, что
проявлял фотографические пластинки в темной комнате. Отец Лавиньи утверждает,
что работал у себя в комнате. Что касается остальных членов экспедиции, то Кэри
был на раскопках, а Коулмен — в Хассани. Теперь слуги. Повар-индиец сидел у
ворот, болтал со сторожами и ощипывал кур.
Абрахам и Мансер, слуги, сидели тут же, вместе со всеми,
судачили и смеялись, приблизительно с четверти второго до половины третьего. К
этому времени ваша жена была уже мертва.
Доктор Лайднер подался вперед.
— Не понимаю.., при чем здесь… На что вы намекаете?
— В комнату вашей жены можно попасть только через дверь,
выходящую во двор, так?
— Да. Есть еще два окна, но они забраны решетками, и, кроме
того, они были закрыты. Он вопросительно посмотрел на меня.
— Да, они были закрыты и заперты изнутри на задвижки, —
уверенно сказала я.
— Во всяком случае, — продолжал капитан Мейтленд, — будь они
даже открыты, через них нельзя ни войти в комнату, ни выйти из нее. Я и мои
ребята, мы сами убедились в этом. Это касается и всех остальных окон, выходящих
наружу. На всех металлические решетки, прочные и надежные. Попасть в комнату
вашей жены неизвестный мог, только пройдя через ворота и внутренний двор.
Однако все в один голос — сторожа, повар и слуги — уверяют, что никто не
проходил мимо них.
Доктор Лайднер вскочил с кресла.
— Что вы… Что вы хотите сказать?
— Возьмите себя в руки, дружище, — спокойно сказал доктор
Райли. — Понимаю, это страшный удар для вас, но надо смотреть правде в глаза.
Никакого таинственного убийцы нет. Сдается мне, миссис Лайднер убита кем-то из
членов вашей экспедиции.
Глава 12
“Я не верил…”
— Нет! Нет!
Доктор Лайднер нервно забегал по комнате.
— Это невозможно, Райли! Абсолютно невозможно! Один из нас?
Нет! Ведь все-все в экспедиции боготворили Луизу!
Доктор Райли ничего не отвечал, только губы его чуть заметно
скривились. Это был тот самый случай, когда молчание более красноречиво, чем
самая пылкая речь.
— Совершенно невозможно! — твердил доктор Лайднер. — Они
боготворили ее. Да и как было не боготворить ее! У нее.., она.., ее обаяние
было неотразимо. И все это чувствовали.
Доктор Райли кашлянул.
— Извините, Лайднер, но.., вы, возможно, заблуждаетесь. Если
кто-нибудь и недолюбливал вашу жену, он, само собой, не спешил известить вас об
этом.
Вид у доктора Лайднера был совсем потерянный.
— Да, это правда.., конечно. Но тем не менее, Райли, думаю,
вы ошибаетесь. Уверен, все любили Луизу.
Он помолчал немного, потом снова взорвался:
— Это ваша версия, она… Она просто чудовищна! Это.., это
немыслимо! Невозможно!
— Однако нельзя же пренебрегать.., э-э.., фактами, — вставил
капитан Мейтленд.
— Фактами? Какими фактами? Повар-индиец и слуги-арабы! Да
все их клятвы гроша ломаного не стоят! Вы же знаете, Райли, что это за люди,
знаете не хуже меня, и вы, Мейтленд, тоже знаете. Правда ли, ложь ли — для них
пустой звук. Да они просто из вежливости скажут вам то, что вы хотите от них
услышать.
— Положим, в данном случае, — заметил доктор Райли сухо, —
они говорят совсем не то, что мы хотели бы услышать. Кроме того, я слишком
хорошо знаю привычки вашей прислуги. У ворот они устроили себе нечто вроде клуба.
Сколько бы раз я ни приезжал сюда пополудни, почти вся ваша прислуга торчит
там, у ворот. Вполне естественно, что и сегодня они там собрались.
— И все же, думаю, вы излишне категоричны, Райли. Почему не
допустить, что этот человек.., этот оборотень, проник в дом раньше и попытался
спрятаться где-нибудь здесь?
— Согласен. Теоретически это действительно возможно, —
холодно ответил доктор Райли. — Положим, неизвестный действительно проник сюда
незамеченным. Он должен был прятаться, пока не наступит подходящий момент
(разумеется, спрятаться в комнате миссис Лайднер он не мог — там просто негде),
затем подвергался страшному риску — ведь его могли увидеть, когда он входил в
комнату или выходил оттуда. Эммет и мальчишка-араб почти все время были во дворе.
— Мальчишка… Я забыл о нем, — сказал доктор Лайднер. —
Сметливый мальчик… И правда, Мейтленд, он должен был видеть, как убийца входит
в комнату моей жены! Разве не так?
