Пуаро с улыбкой посмотрел на меня.
— Да, я уже это понял, — сказал он, продолжая осматривать
комнату.
Несколько мгновений он постоял возле умывального столика,
где во множестве были расставлены флаконы и баночки с кремом.
Потом внезапно опустился на колени и принялся изучать
коврик. Когда мы с доктором Райли подошли к нему, он внимательно разглядывал
небольшое темное пятно, едва различимое на коричневом фоне. Оно было хорошо
заметно только в том месте, где заходило на белую полосу.
— Что скажете, доктор? Это кровь? Доктор Райли тоже
опустился на колени.
— Возможно. Могу проверить, если хотите.
— Будьте столь добры.
Мистер Пуаро оглядел таз и стоявший возле него кувшин. Таз
был пуст, но на полу рядом с умывальным столом стояла старая жестянка из-под
керосина, наполненная грязной водой.
Пуаро повернулся ко мне.
— Не помните ли вы, мисс Ледерен, где был кувшин, когда без
четверти час вы уходили от миссис Лайднер, — в тазу или рядом с ним?
— Не уверена, — подумав немного, отвечала я, — но скорее
всего он стоял в тазу.
— Да?
— Понимаете, — поспешила я объяснить, — мне так кажется,
потому что он всегда там стоит — после ленча бои обычно оставляют его в тазу.
Если бы кувшина там не было, я бы наверняка это заметила.
Пуаро одобрительно кивнул.
— Да, отлично понимаю. Профессиональная привычка. Если
видите какой-то непорядок, вы тотчас устраняете его, даже не отдавая себе в
этом отчета. А после убийства кувшин стоял там же, где сейчас?
Я покачала головой.
— Не заметила. Тогда меня интересовало только одно: не
прячется ли где-нибудь тут убийца и не оставил ли он каких-нибудь следов.
— Точно, кровь, — сказал доктор, поднимаясь с колен. — Это
важно?
Пуаро молчал и озадаченно хмурился. Потом он раздраженно воздел
руки.
— Не знаю. Откуда мне знать. Возможно, это ровным счетом
ничего не значит. Конечно, я мог бы предположить, что убийца дотронулся до нее,
испачкал руки кровью — даже если совсем чуть-чуть, это все-таки кровь — и
подошел сюда, чтобы вымыть их. Все может быть. Но я не берусь утверждать
наверное. Как я уже сказал, возможно, это пятно ровным счетом ничего не значит.
— Крови должно было быть очень мало, — возразил с сомнением
доктор Райли. — Это не тот случай, когда кровь бьет струей. Нет, здесь просто
немного сочилось из раны. Разве что он специально трогал рану…
Я вздрогнула. Перед глазами у меня стояла ужасная картина.
Вот кто-то — возможно, симпатичный розовощекий фотограф — наносит страшный удар
этой прелестной женщине. Вот он склоняется над ее телом и жадно прикасается к
ране. Лицо его теперь совсем другое — безумное, искаженное зловещей гримасой.
Доктор Райли заметил, что я дрожу.
— Что с вами, мисс Ледерен?
— Ничего…, просто озноб, — сказала я. — Дрожь пробирает.
Мистер Пуаро обернулся и посмотрел на меня.
— Я знаю, что вам нужно, — сказал он. — Сейчас мы с доктором
Райли закончим осмотр и вернемся в Хассани. Предлагаю вам поехать с нами. Вы
ведь напоите мисс Ледерен чаем, правда, доктор?
— С превеликим удовольствием.
— О нет, благодарю, доктор, — возразила я. — Мне и в голову
это не приходило.
Мосье Пуаро с самым дружелюбным видом легонько потрепал меня
по плечу. Будто самый настоящий англичанин, а не иностранец какой-то.
— Вы, моя дорогая, будете делать то, что вам говорят, —
заявил он. — К тому же вы окажете мне немалую услугу. Нам еще много чего
предстоит обсудить, а здесь мы сделать этого не можем. Это было бы величайшей
бестактностью. Бедняга доктор Лайднер, он благоговел перед женой и был уверен —
о, так уверен, — что все разделяют его чувства! По-моему, все-таки это противно
человеческой натуре! Нет, мы намерены без помех обсудить миссис Лайднер — как
это у вас говорится, перемыть ей косточки, да? Итак, решено. Только вот
закончим все здесь и везем вас с собой в Хассани.
— Мне, наверное, все равно придется уехать, — сказала я
неуверенно. — Здесь мне как-то не по себе.
— Подождите денек-другой, — сказал доктор Райли. — Нельзя же
уезжать до похорон.
— Разумеется, только вот… А что, если меня тоже убьют, а,
доктор?
Я сказала это полушутя. И доктор Райли тоже не принял моих
слов всерьез. Сейчас отпустит шуточку, подумала я.
Однако мосье Пуаро, к моему удивлению, остановился как
вкопанный посреди комнаты и прижал пальцы к вискам.
— Ах! Если бы можно было… — пробормотал он. — Это опасно..,
да.., страшно опасно… Но что же делать? Как уберечься от этого?
— Но, мосье Пуаро, — сказала я, — ведь я пошутила! Кому
придет в голову убивать меня, хотела бы я знать?
— Вас.., или кого-то еще, — сказал он. Мне не понравилось,
как он это сказал. По спине у меня снова пошли мурашки.
— Но почему? — не отставала я от него. Он посмотрел мне
прямо в глаза.
— Шучу, — сказал он. — Смеюсь. Но далеко не все так уж смешно.
Кое-чему моя профессия меня научила. А именно — и это самое ужасное — убийство
входит в привычку…
Глава 18
Чаепитие у доктора Райли
Прежде чем уехать, Пуаро обошел все здание и прилегающие к
нему наружные постройки. Задал несколько вопросов слугам, причем вопросы и
ответы с английского на арабский и наоборот переводил доктор Райли.
Вопросы касались главным образом незнакомца, который
заглядывал в окно, когда мы с миссис Лайднер увидели его, и с которым на
следующий день беседовал отец Лавиньи.
— Вы что, действительно считаете, что этот малый имеет
отношение к делу? — спросил доктор Райли, когда мы тряслись на его машине по
дороге в Хассани.
— Мое правило — собирать все сведения, какие только
возможно, — ответил Пуаро.
И впрямь, ему в высшей степени была присуща эта особенность.
Ничто, даже самый незначительный слушок, не проходило мимо внимания Пуаро, хотя
обычно мужчины не интересуются сплетнями.
Должна признаться, чашка чаю у доктора Райли пришлась как
нельзя кстати. Мосье Пуаро, я заметила, положил себе пять кусков сахару.
Старательно размешивая чай ложечкой, он сказал:
