— Вот теперь мы можем побеседовать, правда? Нам предстоит
подумать, кто бы мог совершить преступление.
— Лавиньи, Меркадо, Эммет или Рейтер? — спросил Райли.
— Нет, нет — это версия номер три. А я хотел бы
сосредоточиться на версии номер два. Оставим на время вопрос о таинственном
муже и его брате, явившихся из далекого прошлого. Давайте подумаем, кто из
членов экспедиции имел средства и возможность совершить убийство, кто скорее
всего мог это сделать.
— А я-то думал, эта версия не слишком занимает ваши мысли.
— Ничуть не бывало. Но что ж вы думаете, неужели я вовсе
лишен деликатности, — укоризненно сказал Пуаро. — Мог ли я в присутствии
доктора Лайднера обсуждать мотивы, приведшие к убийству его жены одним из его
коллег? Это было бы вопиющей бестактностью. Пришлось делать вид, что я всему
верю. Верю, что жена его была очаровательна и что все просто обожали ее!
Но ведь на самом деле ничего подобного не было. Здесь мы
можем быть безжалостными и нелицеприятными, можем говорить то, что думаем.
Здесь нам не надо щадить ничьих чувств. Надеюсь, мисс Ледерен поможет нам. В ее
наблюдательности я не сомневаюсь.
— О, право, не знаю… — сказала я.
Доктор Райли протянул мне тарелку с горячими ячменными
лепешками. “Подкрепитесь”, — сказал он. Лепешки были ужасно вкусные.
— Ну что ж, начнем, — улыбнулся мне мистер Пуаро. —
Расскажите, мисс Ледерен, как член?? экспедиции относились к миссис Лайднер.
— Но я ведь была там всего неделю!
— Вполне достаточно для человека с вашим умом. Медицинские
сестры обычно на лету все хватают и обо всем имеют собственное мнение. Начнем
хоть с отца Лавиньи, например?
— Право, не знаю, что и сказать. Они с миссис Лайднер,
похоже, любили поболтать. Но обычно говорили по-французски, а я не сильна в
нем, хотя девочкой учила его в школе. Кажется, они рассуждали главным образом о
книгах.
— Выходит, у них были дружеские отношения, так?
— Пожалуй что так. Но в то же время иной раз миссис Лайднер
как будто озадачивала его, и, кажется, это его раздражало. Не знаю, понятно ли
я объясняю?
И я рассказала о разговоре, который состоялся у нас с отцом
Лавиньи в день моего приезда, когда он назвал миссис Лайднер “опасной
женщиной”.
— Очень интересно, — пробормотал мосье Пуаро. — А она? Как
вы считаете, что о нем думала она?
— Трудно сказать. Вообще, трудно было понять, что миссис
Лайднер думала о людях. Кажется, он тоже ее удивлял. Помню, она сказала как-то
доктору Лайднеру, что он совсем не похож на тех священников, которых ей
приходилось встречать раньше.
— Ох уж этот отец Лавиньи… — улыбнулся доктор Райли —
Дорогой друг, — обратился к нему Пуаро. — Ваши пациенты видимо совсем вас
заждались. Не хватало, чтобы по моей вине вы пренебрегли вашими
профессиональными обязанностями.
— Пациенты? Да. Полная больница, — ответил док тор Райли.
Затем он поднялся, сказал, что намек понял, засмеялся и
вышел из комнаты.
— Так-то лучше, — удовлетворенно заметил Пуаро. — Теперь у
нас состоится интереснейший разговор tete-a-tete. Однако не забывайте про чай.
Он передал мне тарелку с сандвичами, налил еще чаю. Какое у
него приятное обхождение!
— Ну что ж, давайте продолжим. Вы мне расскажете о ваших
впечатлениях. Как по-вашему, кто не любил миссис Лайднер?
— Видите ли, это мое личное мнение, и мне бы не хотелось,
чтобы оно стало достоянием гласности.
— На этот счет можете быть спокойны.
— Так вот, по-моему, миссис Меркадо явно ее ненавидела!
— О! А мистер Mept-адо?
— Он был немного в нее влюблен. Мне кажется, женщины, за
исключением собственной жены, не балуют его своим вниманием. А миссис Лайднер
была так приветлива со всеми и всегда с интересом выслушивала все, о чем ей
говорили. Мистеру Меркадо, бедняге, это, по-моему, кружило голову.
— А миссис Меркадо.., ей это не нравилось?
— Она отчаянно ревновала, вот и все. С семейными парами
всегда надо держать ухо востро, это точно.
Я могла бы рассказать вам поразительные истории. Вы даже не
представляете себе, что может взбрести женщине в голову, когда дело касается ее
мужа.
— Уверен, вы не ошибаетесь. Стало быть, миссис Меркадо
ревновала? И ненавидела миссис Лайднер?
— Однажды я поймала ее взгляд — по-моему, она готова была
убить миссис Лайднер… О, Господи! — Я осеклась. — Правда, мосье Пуаро, я не
хотела сказать.., то есть ни на минуту…
— Да, да. Прекрасно понимаю. У вас это просто с языка
сорвалось. К месту, надо сказать! А миссис Лайднер не тревожила такая
враждебность?
— Нет, не думаю, — поразмыслив, ответила я. — По-моему, ее
это совсем не трогало. Даже не знаю, замечала ли она это. Я хотела было
намекнуть ей.., но потом передумала. Слово — серебро, молчание — золото, вот
что я вам скажу.
— Не сомневаюсь, вы поступили очень мудро. Как проявлялись
чувства миссис Меркадо? Не могли бы вы привести несколько примеров?
Я пересказала ему наш разговор на крыше.
— Стало быть, она упомянула о первом браке миссис Лайднер, —
задумчиво сказал Пуаро. — Может быть, вы помните, когда она говорила об этом,
не показалось ли вам, что она пытается выяснить, не имеете ли вы иной версии?
— Вы думаете, она все знала?
— Не исключаю. Она могла писать анонимные письма и устроить
этот спектакль с рукой, да и все остальное тоже.
— Мне и самой это приходило в голову. По-моему, такая месть
вполне в ее вкусе.
— М-да. Она действует довольно жестоко, я бы сказал. Правда,
на хладнокровное, варварское убийство она едва ли пойдет.., если, конечно, не…
— Он помолчал. — Странно, что она сказала нам эту фразу: “Я знаю, зачем вы
здесь”. Что она имела в виду?
— Не представляю, — честно призналась я.
— Она подозревала, что причина вашего появления здесь совсем
иная, не та, о которой всех оповестили. Какая же? И почему это должно задевать
лично ее, миссис Меркадо? И еще — помните, в день вашего приезда за чаем, она
так и пожирала вас взглядом. Странно!
— Миссис Меркадо не леди, мосье Пуаро, — холодно заметила я.
— Это, мисс Леденер, оправдание, но не объяснение.
