— Мисс Райли! — не выдержала я. — Это не правда! Я знаю, что
это не правда.
Но она продолжала говорить, не удостоив меня своим
вниманием.
— Мало ей мужа, который ее обожал. Ей надо было еще дурачить
этого недотепу Меркадо. Потом принялась за Билла. Билл — разумный малый, но она
и его сбила с толку. Над Карлом Рейтером она просто потешалась и изводила его.
Это совсем нетрудно. Он очень чувствительный. И она из кожи вон лезла, чтобы
завоевать Дэвида.
С ним ей было куда интереснее, ведь он противился ее чарам.
Он отдавал должное ее обаянию, но.., не обманывался на ее счет. У него хватало
здравого смысла, и он понимал, что ей на него наплевать. Ненавижу ее! Была бы
она хоть чувственной. Но нет, интрижки ей не нужны. С ее стороны это просто
холодная, расчетливая игра — куда как забавно перессорить всех, стравить друг с
другом! Она только этим и жила. Такие, как она, в жизни ни с кем не поссорятся,
но вокруг них ссоры так и кипят! Это их проделки! Она же настоящий Яго
[26]
в
юбке. Ей подавай драму. Но только, чтобы ее не впутывали. Она всегда в стороне.
Только дергает за веревочки.., смотрит и наслаждается. Вы хоть понимаете, о чем
я говорю?
— Понимаю. Вероятно, даже больше, чем вы ожидали.
Его тон меня удивил. Если бы в нем прозвучало негодование,
но нет… Ох, не знаю, как и объяснить…
А вот Шейла Райли, кажется, что-то поняла. Краска бросилась
ей в лицо.
— Можете думать что угодно, — сказала она. — Все равно я
права. Она — яркая личность, а здесь ей было нечем занять себя, вот она и
ставила опыты.., над людьми, как ученый с химическими реактивами. Ей нравилось
играть с чувствами бедняжки мисс Джонсон, видеть, как та крепится из последних
сил, как ей трудно не выдать себя, хоть она и сильная натура. А уж доводить до
белого каления миссис Меркадо она просто обожала. Обожала задеть за живое и
меня. И, уж будьте уверены, не упускала случая! Ей нравилось вызнать что-то о
человеке, а потом дразнить его. Не то чтобы шантажировать, о нет! Она просто
давала понять, что ей что-то известно. А потому пусть человек мучится и гадает,
что у нее на уме. О, Господи! Какая же она была актриса! Как тонко все
продумывала!
— А ее муж? — спросил Пуаро.
— Уж его-то она никогда не задевала, — с ударением
проговорила мисс Райли. — Была с ним неизменно мила и ласкова. Наверное, любила
его. Он такой славный, не от мира сего, весь в своих раскопках и в науке. Жену
он обожал, считал, что она — совершенство. Иных женщин это бы раздражало. Но не
ее. Пожалуй, он жил иллюзиями.., хотя, может быть, и не совсем так — ведь с ним
она была именно такой, какой он себе ее представлял. Правда, это никак не
вяжется с…
Она запнулась.
— Продолжайте, мадемуазель, — сказал Пуаро. Она вдруг
обратилась ко мне:
— Что вы там наговорили о Ричарде Кэри?
— О мистере Кэри? — удивленно переспросила я.
— О ней и о Кэри.
— Ну, сказала только, что они не слишком ладили.
К моему изумлению, она расхохоталась.
— Не ладили! Вот глупость! Он же был по уши влюблен в нее. И
сердце у него разрывалось — ведь он преклонялся перед Лайднером. Они столько
лет дружили. А ей только того и надо было — стать между ними. И все-таки,
кажется…
— Eh bien?
Она нахмурилась, поглощенная своими мыслями.
— Кажется, на этот раз она зашла слишком далеко… Да-а,
обожгла крылышки. Кэри очень обаятелен… И невероятно красив. Вообще-то, она —
холодна как рыба… Но с ним, думаю, утрачивала свою холодность.
— Клевета! Самая настоящая клевета! — вскричала я. — Они
едва разговаривали друг с другом.
— Да неужели! Ни черта вы не понимаете, как я посмотрю.
Действительно, на людях они “мистер Кэри” и “миссис Лайднер”, а сами тайно
встречались. Она шла якобы прогуляться к реке. А он в это время на час-другой
уходил с раскопа. Встречались они обычно в саду.
Однажды я видела, как они прощались. Он возвращался на
раскоп, а она стояла и смотрела ему вслед. Каюсь, я повела себя не как леди. У
меня с собой оказался бинокль, и я могла хорошенько разглядеть ее лицо. Уверяю,
она была без памяти влюблена в Ричарда Кэри.
Мисс Райли замолчала и посмотрела на Пуаро.
— Вероятно, я вмешиваюсь не в свое дело. Извините, — сказала
она и как-то вымученно усмехнулась. — Но я подумала, что вам невредно бы
увидеть героев трагедии в их настоящем свете.
С этими словами она вышла из комнаты.
— Мосье Пуаро, — вскричала я. — Я не верю ни одному ее
слову!
Он с улыбкой посмотрел на меня и сказал (странный он
все-таки, право!):
— Однако вы ведь не станете отрицать, мисс Ледерен, что мисс
Райли пролила некоторый.., м-м.., свет на это дело.
Глава 19
Подозрение
Продолжить разговор нам не удалось — вошел доктор Райли и с
улыбкой объявил, что поубивал самых надоедливых своих пациентов. Они с мосье
Пуаро пустились в обсуждение вопросов, близко связанных с медициной, а именно,
с особенностями психики авторов анонимных писем. Каждый ссылался на случаи из
своей профессиональной практики.
— Все не так просто, как кажется, — сказал в заключение
мосье Пуаро. — Обычно тут не только желание причинить неприятность, но и
комплекс неполноценности.
Доктор Райли кивнул.
— Именно поэтому на истинного автора анонимных писем
подозрение зачастую падает в последнюю очередь. Им оказывается какой-нибудь
жалкий тихоня, который и мухи не обидит. Посмотришь на него — сплошное
благолепие и христианское смирение, а подо всем этим бушуют пагубные страсти.
— Не было ли у миссис Лайднер признаков комплекса
неполноценности? — задумчиво проговорил Пуаро.
Доктор Райли усмехнулся и выбил свою трубку.
— Уж чего-чего, а этого у нее и в помине не было. Никаких
подавленных желаний. Жить, жить и еще раз жить — вот чего она хотела. И брала
от жизни все!
— Как вы считаете, могла она сама писать эти письма?
Психологически это оправдано?
— Думаю, да. И причина в ее инстинктивной потребности
разыгрывать из своей жизни драму, в которой она отводила себе первые роли. Она
всегда должна была быть в центре внимания, звезда экрана. Психологически вполне
объяснимо, почему она вышла за Лайднера. По принципу противоположности — он
самый застенчивый, самый скромный из всех, кого я знаю. Он обожал ее, но ей
семейных радостей было недостаточно. Ей нужно было играть роль героини, которая
подвергается преследованию.
