— Совсем. Я долго ломала голову, но никакого результата.
— А что вы думаете, мосье Пуаро? — спросил капитан Мейтленд.
— Думаю, мы имеем три возможных мотива.
— Для убийства?
— Для убийства.
Капитан Мейтленд снова нахмурился.
— Вы говорите, перед смертью она не смогла ничего сказать?
— Да. Ей удалось произнести только одно слово.
— Какое?
— Окно.
— Окно? — переспросил капитан Мейтленд. — И вы поняли, что
она имела в виду? Я покачала головой.
— Много ли окон в ее комнате?
— Всего одно.
— Выходит во двор?
— Да.
— Оно было открыто или закрыто?.. Помнится, открыто. Но,
может быть, кто-то из вас его открыл?
— Нет, оно все время было открыто. Я вот думаю…
Я запнулась.
— Продолжайте, мисс Ледерен.
— Конечно, я внимательно осмотрела окно, но ничего
особенного не заметила. И все же я думаю, что кто-то мог подменить стакан.
— Подменить стакан?
— Ну да. Понимаете, мисс Джонсон всегда ставила у кровати
стакан с водой. Думаю, ей могли подсунуть вместо него стакан с кислотой.
— Что скажете, Райли?
— Если это убийство, то очень возможно, что именно так все и
было, — сразу отозвался доктор Райли. — Ни один нормальный, в меру
осмотрительный человек не выпьет по ошибке кислоту вместо воды, если он,
конечно, пребывает в состоянии бодрствования. Но если он привык пить воду
ночью, он просто протянет руку, нащупает стакан и в полусне отхлебнет из него,
прежде чем успеет сообразить, что это не вода.
Капитан Мейтленд немного подумал.
— Пожалуй, я вернусь в ее комнату и осмотрю окно. Как далеко
оно от изголовья? Я прикинула.
— Если вытянуть руку, то как раз достанешь до тумбочки.
— На которой стоял стакан?
— Да.
— А дверь была заперта?
— Нет.
— Значит, можно было войти в комнату и подменить стакан?
— О да.
— Но риск больше, — сказал доктор Райли. — Даже тот, кто
спит крепко, часто просыпается от звука шагов. Если достать до тумбочки можно
из окна, то это куда безопасней.
— Я думаю не только о стакане, — рассеянно сказал капитан
Мейтленд.
Встряхнувшись, он снова обратился ко мне:
— Значит, по-вашему, несчастная женщина, чувствуя
приближение смерти, постаралась дать вам понять, что кто-то через открытое окно
заменил воду кислотой, так? Не лучше ли было бы назвать имя этого человека?
— Она могла и не знать его, — возразила я.
— Или как-то намекнуть на то, что узнала накануне?
— Когда человек умирает, Мейтленд, — сказал доктор Райли, —
он теряет ощущение реальности. Какой-то частный факт может затмить в его
сознании все остальное. В ту минуту ею владела одна главная мысль — убийца
добрался до нее именно через окно. Наверное, как ей казалось, очень важно,
чтобы об этом узнали. И, по-моему, она не ошиблась. Это действительно важно!
Видимо, она боялась, что ее смерть сочтут самоубийством. Если бы она могла
говорить, то, вероятно, сказала бы: “Это не самоубийство. Не я сама, а кто-то
другой поставил сюда этот стакан — через окно”.
Капитан Мейтленд молча побарабанил пальцами по столу.
— Итак, есть две точки зрения, — сказал он. — Самоубийство и
убийство. Что думаете вы, доктор Лайднер? Доктор Лайднер ответил не сразу.
— Убийство, — твердо сказал он. — Энн Джонсон не из тех, кто
способен на самоубийство.
— Возможно, — согласился капитан Мейтленд. — В обычных
условиях. Но обстоятельства могут сложиться так, что самоубийство кажется
единственным выходом из положения.
— Например?
Капитан Мейтленд нагнулся, поднял сверток, лежавший, как я
раньше заметила, у его стула и со стуком швырнул его на стол.
— Об этом еще никто из вас не знает, — сказал он. — Мы нашли
это под кроватью у мисс Джонсон.
Он неумело распутал узелок, сдернул обертку, и мы увидели
большую тяжелую ступку.
Ничего особенного в ней не было, такие дюжинами попадались в
раскопках. Но мы, будто завороженные, не могли глаз отвести от этой ступки —
сбоку на ней темнело пятно, к которому прилипло что-то, напоминающее волосы.
— Вам предстоит поработать, Райли, — сказал капитан
Мейтленд. — Думаю, не ошибусь, если скажу, что перед нами орудие убийства!
Глава 26
Теперь моя очередь!
Это было чудовищно. Доктор Лайднер, казалось, вот-вот
потеряет сознание. Меня тоже мутило.
Доктор Райли с профессиональным любопытством рассматривал
ступку.
— Отпечатков пальцев, разумеется, нет? — бросил он.
— Нет.
Доктор Райли вынул пинцет и осторожно приступил к
исследованию.
— Хм.., кусочек кожи.., волосы.., белокурые… Могу вынести
лишь предварительное суждение. Необходимо произвести соответствующие анализы —
группа крови и так далее, — но едва ли остается место для сомнений. Значит, эта
штука лежала под кроватью мисс Джонсон? Так-так… Прекрасно. Она, значит,
совершила убийство — потом раскаяние овладело ею, и она покончила с собой,
упокой, Господи, ее душу. Это версия.., достаточно убедительная версия.
— Нет, только не Энн… Нет, — с отчаянием в голосе твердил
доктор Лайднер.
— Не представляю, где она это прятала, — сказал капитан
Мейтленд. — Ведь после убийства миссис Лайднер все комнаты обыскали.
Да в том же стенном шкафу — озарило меня, но вслух я ничего
не сказала.
— Где бы она ни прятала, видно, это место показалось ей
ненадежным, и она принесла ступку к себе в комнату, которую, как и все
остальные, уже обыскали. Или, может быть, она сделала это после того, как
решилась на самоубийство.
— Не верю, — громко сказала я.
Не могла я поверить, что добрая, славная мисс Джонсон
раскроила череп миссис Лайднер. Не могла себе этого представить. Однако что-то
здесь было не так. Отчего, например, она так горько плакала в ту ночь? В порыве
раскаяния, решила я тогда, но мне и в голову не пришло, что она раскаивается в
убийстве.
