Не берусь сказать, что ответил бы капитан Мейтленд. Пуаро
опередил его.
— В любом случае оставайтесь, мадемуазель, — сказал он. —
Просто необходимо, чтобы вы были здесь. Она подняла брови.
— Необходимо?
— Вот именно. У меня к вам несколько вопросов. Она снова
вздернула брови, но ничего не сказала.
Отвернулась к окну, будто ее совсем не интересует то, что
происходит у нее за спиной.
— Ну, наконец-то, — сказал капитан Мейтленд. — Теперь мы,
кажется, узнаем правду!
В его тоне слышалось нетерпение. Он был человек действия. Я
просто чувствовала, как он рвется поскорее приняться за дело — организовать
поиски тела отца Лавиньи или, напротив того, выслать людей с тем, чтобы его
арестовать.
На Пуаро он поглядывал почти неприязненно.
Я прямо чувствовала, какие слова вертятся у него на языке:
“Если у этого малого есть что сказать, то чего он тянет?”
Пуаро не спеша обвел нас оценивающим взглядом и поднялся на
ноги.
Конечно, я догадывалась, что сейчас он произнесет что-нибудь
эффектное. Уж такой он был человек!
Но начать с фразы на арабском языке?! Нет, такого даже я,
признаться, не ожидала…
Он произнес ее медленно и торжественно, молитвенно, сказала
бы я. Не знаю, понятно ли я выражаюсь.
— Bismillahi ar rahman ar rahim.
И сразу перевел на английский:
— Во имя Аллаха, Милосердного и Благотворящего.
Глава 27
Путешествие начинается
— Bismillahi ar rahman ar rahim. Так говорят арабы,
отправляясь в путешествие. Eh bien, мы с вами тоже отправляемся в путешествие.
Путешествие в прошлое. Путешествие в глубинные тайники человеческой души.
Кажется, до этого самого момента я так и не прочувствовала
пресловутого “очарования Востока”. Если честно, то единственное, что меня
поражало, так это отсутствие здесь какого-либо намека на порядок. А тут вдруг,
стоило мосье Пуаро произнести эти слова, у меня точно пелена спала с глаз. В
ушах зазвучали слова “Самарканд” и “Исфаган”… Взору предстали длиннобородые
купцы.., коленопреклоненные верблюды.., носильщики, пошатывающиеся под тяжестью
огромных тюков у них на спинах, удерживаемых веревкой, обвитой вокруг головы..,
женщины с крашенными хной волосами и татуированными лицами; стоя на коленях,
они полощут белье в водах Тигра. Ухо мое ловило звуки их странных, гортанных
песен и отдаленный шум мельничного колеса.
Все это я, не отдавая себе в том отчета, видела и слышала
множество раз. А сейчас знакомые картины будто предстали передо мною в новом
свете — так случайно найденный кусок старинной ткани вдруг поражает вас
богатством и изысканностью красок.
Я обвела взглядом комнату, где мы сидели, и у меня появилось
удивительное ощущение, что мосье Пуаро сказал истинную правду — мы все
отправляемся в путешествие. Сейчас мы вместе, но каждый из нас пойдет своей
дорогой.
Я всматривалась в лица так, будто вижу их в первый раз — и в
последний. Звучит глупо, но тем не менее я испытывала именно такое чувство.
Мистер Меркадо нервно потирал руки. Его светлые с
расширенными зрачками глаза были прикованы к Пуаро. Миссис Меркадо не спускала
с муха бдительного, сторожкого взгляда, точно тигрица, готовящаяся к прыжку.
Доктор Лайднер весь ушел в себя. Этот последний удар окончательно сломил его.
Казалось, он витает где-то далеко-далеко. Мистер Коулмен таращился на Пуаро.
Рот у него слегка приоткрылся, глаза выпучились. Вид, надо сказать, преглупый.
Мистер Эммет смотрел себе под ноги, лица его я не видела. Мистер Рейтер,
похоже, был чем-то смущен. Надутые губы делали его еще более, чем всегда,
похожим на хорошенького чистенького поросенка. Мисс Райли упрямо смотрела в окно.
Не знаю, о чем она думала, что чувствовала. Я поглядела на мистера Кэри и тут
же отвела взгляд — мне сделалось больно. Это мы сейчас такие, думала я. Но
когда мосье Пуаро кончит говорить, мы все окажемся какими-то совсем иными.
Странное у меня было чувство!
Голос Пуаро звучал неторопливо и ровно. Так река неторопливо
и ровно течет меж своих берегов, течет к морю.
— С самого начала я понял, — чтобы разобраться в этом деле,
нужно расследовать не внешние обстоятельства, но столкновения характеров и тайные
движения души. И хотя я не сомневаюсь, что раскрыл преступление, вещественных
доказательств у меня нет. Уверен, что прав, ибо другой версии быть не может.
Никак иначе просто невозможно подыскать для каждого отдельного факта
предписанное ему, безошибочно узнаваемое место. Предлагаемая версия, на мой
взгляд, удовлетворяет всем возможным требованиям.
Он помолчал немного.
— Начну мое путешествие с того момента, когда меня
ознакомили с делом, начатым по поводу совершенного преступления.
С моей точки зрения, каждое дело имеет свой определенный
характер, т.е. образ и форму. Так вот характер данного дела, по моему мнению,
целиком определяется личностью миссис Лайднер. Если бы я не представил себе
совершенно точно, что за женщина была миссис Лайднер, то не смог бы узнать, кто
убил ее и почему.
Итак, отправная точка — личность миссис Лайднер.
И еще одно явление психологического порядка привлекло мое
внимание — необъяснимое состояние напряженности среди членов экспедиции, что
подтверждалось несколькими свидетелями, в том числе и посторонними. Я заметил
себе, что хотя это обстоятельство едва ли может служить отправной точкой, тем
не менее не стоит упускать его из виду.
По общему мнению, состояние психологической напряженности
следовало приписать влиянию миссис Лайднер, однако по причинам, которые я
открою позже, такая точка зрения не казалась мне столь уж очевидной.
Словом, я сосредоточился целиком и полностью на личности
миссис Лайднер. В моем распоряжении были два способа получить интересующие меня
сведения. Во-первых, свидетельства очевидцев — людей с разными характерами и
разными темпераментами, во-вторых, мои собственные наблюдения. Рамки последних,
естественно, весьма ограничены. Но кое-что мне удалось разузнать.
Вкусы миссис Лайднер отличались чрезвычайной простотой, я бы
даже сказал, некоторой аскетичностью. Роскоши она явно не любила. С другой
стороны, ее вышивки, необыкновенно красивые и изысканные, свидетельствуют о
тонком художественном чутье. Перебрав книги в ее комнате, я пополнил свое
представление о ней. Очевидно, она обладала незаурядным умом и, на мой взгляд,
была, по существу, эгоцентрической личностью.
Мне старались внушить, что миссис Лайднер принадлежала к
тому типу женщин, чья главная забота — привлекать внимание представителей
противоположного пола, то есть к типу чувственных женщин. Но мне в это не
верилось.
