— Что именно мой муж сказал вам обо мне, мисс Ледерен?
Ну, на подобные вопросы всегда готов стереотипный ответ.
— Как я поняла из его слов, вы немного переутомились, только
и всего, миссис Лайднер, — бодро отрапортовала я. — И еще он сказал, что вам
просто хочется, чтобы о вас немного позаботились и помогли по хозяйству.
Она стояла, задумчиво склонив голову.
— Да, — заговорила она. — Да, это было бы просто
замечательно.
Честно говоря, многое здесь вызывало у меня недоумение.
Ответ миссис Лайднер не пролил света на загадочные обстоятельства, приведшие
меня в Тель-Яримджах, однако задавать вопросы я не собиралась.
— Надеюсь, вы позволите мне помочь вам по дому. И
пожалуйста, не давайте мне бездельничать, — сказала я.
— Благодарю вас, мисс Ледерен, — слабо улыбнулась она, а
потом опустилась на кровать и, к моему великому удивлению, засыпала меня
вопросами. Говорю, к великому удивлению, ибо я с первого взгляда безошибочно
почувствовала в миссис Лайднер настоящую леди. А настоящие леди, по-моему,
весьма редко проявляют любопытство к вашим личным делам.
Однако миссис Лайднер, казалось, поставила целью узнать обо
мне всю подноготную. Где я обучалась и давно ли это было. Что привело меня на
Восток. Как случилось, что доктор Райли рекомендовал меня к ним. Она
поинтересовалась даже, бывала ли я в Америке и нет ли у меня там родственников.
Некоторые из ее вопросов показались мне в то время совершенно лишенными смысла,
и только потом я поняла, почему она об этом спрашивает.
Внезапно настроение миссис Лайднер резко переменилось. Она
улыбнулась доброй, ясной улыбкой и сказала ласково, что очень мне рада и что ей
будет хорошо со мною, она в этом уверена.
— Не хотите ли подняться на крышу посмотреть закат? —
предложила она, вставая. — В эту пору он необыкновенно красив.
Я охотно согласилась.
Когда мы выходили из комнаты, она вдруг спросила:
— Скажите, когда вы ехали из Багдада, в поезде было много
народу? Мужчин, я имею в виду.
Я отвечала, что не приглядывалась особенно, но помню, видела
вечером в вагоне-ресторане двух французов и еще компанию из трех человек,
которые рассуждали о каком-то трубопроводе.
Она кивнула, и слабый звук сорвался с ее губ. Мне
показалось, это был вздох облегчения.
Мы вместе поднялись на крышу.
Миссис Меркадо сидела на парапете, а доктор Лайднер,
наклонившись, разглядывал разложенные рядами камни и глиняные черепки. Среди
них были большие тяжелые камни, которые доктор Лайднер называл жерновами, и
пестики, и каменные долота, и каменные топоры, и множество керамических горшков
с таким диковинным узором, какого я в жизни не видывала.
— Идите сюда, — позвала нас миссис Меркадо. — Ах, как
красиво, как необыкновенно красиво, правда?
Закат и впрямь был необыкновенно живописен, Хассани, весь
пронизанный лучами заходящего солнца, напоминал какой-то сказочный город, а
Тигр, сверкающий меж пологих, широко раскинувшихся берегов, завораживал своей
волшебной красотой.
— Восхитительно, да, Эрик? — сказала миссис Лайднер.
Доктор окинул окрестности рассеянным взглядом.
— Да-да, — пробормотал он задумчиво и снова принялся
перебирать черепки.
— Археологов интересует только то, что у них под ногами, —
заметила миссис Лайднер с улыбкой. — Небеса для них не существуют.
Миссис Меркадо хихикнула:
— О да! Они все такие чудаки. Да вы и сами скоро убедитесь в
этом, мисс Ледерен. — Она помолчала. — Здесь все так рады вашему приезду, —
добавила она. — Мы ужасно тревожились за вас, Луиза, дорогая.
— Неужели? — язвительно поинтересовалась миссис Лайднер.
— О да! Вы ведь в самом деле не совсем здоровы, правда?
Взять хотя бы эти ваши страхи, да и все прочее тоже… Знаете, когда говорят:
“Это просто нервы”, — я всегда думаю, а что может быть хуже этого? Ведь нервы —
это же стержень, на котором держится весь наш организм, правда ведь?
Ах ты кошечка, изумилась я про себя.
— Вам более нет нужды тревожиться обо мне, Мари, — сухо
заметила миссис Лайднер. — Теперь эти заботы возьмет на себя мисс Ледерен.
— Конечно, конечно, — бодро откликнулась я.
— О, я уверена, теперь все будет прекрасно, — щебетала
миссис Меркадо. — Мы все время думали, что миссис Лайднер надо бы показаться
доктору, во всяком случае, принять хоть какие-то меры. Нервы у нее просто
никуда. Правда, Луиза, дорогая?
— Настолько никуда, что, сдается мне, я действую на нервы
вам! — насмешливо бросила миссис Лайднер, — Нельзя ли поговорить о чем-нибудь
другом? Будто ничего нет более интересного, чем мое несчастное здоровье!
Вот тут я поняла, что миссис Лайднер из тех, кто легко
наживает врагов. В ее тоне было столько холодного презрения (не подумайте, что
я виню ее за это!), что болезненно-бледное лицо миссис Меркадо вспыхнуло
румянцем. Бедняжка пыталась еще что-то сказать, но миссис Лайднер уже
отвернулась и направилась к мужу, на другой конец крыши. Думаю, он не слышал,
как она подошла, и только когда она положила руку ему на плечо, он сразу поднял
глаза. Взгляд у него был нежный и какой-то жадно-ищущий.
Миссис Лайднер ласково кивнула ему. Он взял ее под руку, они
постояли у парапета, а потом пошли к лестнице и стали спускаться вниз.
— Как он ей предан, вы заметили? — вздохнула миссис Меркадо.
— Да, — сказала я. — Любо посмотреть! Миссис Меркадо искоса
бросила на меня испытующий взгляд.
— Что же все-таки такое с миссис Лайднер, как по-вашему? —
спросила она, понизив голос.
— О, я думаю, ничего серьезного, — сообщила я ей бодро. —
Видимо, небольшое нервное истощение, только и всего.
Она сверлила меня взглядом, как тогда, за чаем.
— Вы специализируетесь в психиатрии, да? — огорошила она
меня вдруг.
— О нет! — отвечала я. — Почему вы так подумали?
— Миссис Лайднер с большими странностями. Разве доктор
Лайднер не говорил вам? — сказала она после минутного колебания.
Терпеть не могу, когда сплетничают о моих пациентах. Но, с
другой стороны, опыт подсказывает, что вытянуть правду из родственников
больного зачастую бывает очень трудно. А блуждая в потемках, не зная истинного
положения вещей, просто невозможно помочь пациенту. Другое дело, когда за
больным наблюдает доктор, который дает медицинской сестре точные указания. Но в
данном-то случае доктора и в помине нет. К доктору Райли Лайднеры никогда не
обращались. И я совсем не уверена, что доктор Лайднер откровенен со мной.
Довольно часто мужчины бывают, к их чести надо сказать, весьма сдержанны насчет
своих семейных дел. Что до меня, то чем больше я буду знать, тем легче мне
будет помочь миссис Лайднер. Миссис Меркадо (мне она представляется не иначе
как в образе этакой хищной кошечки) до смерти хотелось поболтать, я это сразу
поняла. А меня, честно признаться, разбирало профессиональное, да и, что греха
таить, просто женское любопытство. Да, если угодно, я любопытна.
