— Ну, Хёрбе! Ну, Большая Шляпа! — ворчал Сефф. — Тебя послушать, так и утро прекрасно, и работа — одно удовольствие. Ты слышал, что случается с птицей, которая слишком распелась поутру?
— Что? — поинтересовался Хёрбе.
— Вечером ее съедает кошка.
— Глупости! Я не птица. И кошки мне нипочем. Ворчуны тоже. Хочу и пою.
И он заорал так громко, что Сефф Ворчун заткнул бы уши, если бы руки у него не были заняты хворостом.
Будни есть будни
А Хёрбе, как ни в чем не бывало, отправился дальше. Дорожка, протоптанная гномами, привела его на дальний конец Ближнего леса. Там жили два гнома — Дитрих Корешок и Кайль Хромоножка. Они сидели на пороге и занимались делом. Дитрих, большой знаток трав и кореньев, толок в каменной ступе лепестки цветка арники. А столяр Кайль, которому в молодости березовым сучком повредило ногу, лущил лесные орешки.
— Эй, Хёрбе! — окликнул его Дитрих. — Куда это ты потопал ни свет ни заря?
— Да так, прогуляться.
— Прогуляться? — Дитрих хихикнул. — А с каких это пор гномы прогуливаются в домашних фартуках?
Ват незадача! Хёрбе совсем забыл про фартук! Каждому известно, что гномы работают дома в фартуках. Но это дома, а не в лесу на прогулке. Хёрбе торопливо сдернул цветастый фартук и сунул его под шляпу, где уже лежал клетчатый узелок с хлебом и кексом.
— Так куда же ты все-таки направляешься? — строго спросил Дитрих Корешок.
— Куда глаза глядят. А это неблизко. Дитрих и Кайль искоса глянули друг на друга.
— Видишь ли… — Дитрих Корешок надвинул шляпу на лоб, — иногда и нам с Хромоножкой приходит в голову такая мысль. Верно же, Кайль?
— Ага, — сказал Кайль. Он был молчун.
— Но мы ее прогоняем.
— Ага, — сказал Кайль.
— И потом. Где это видано, чтобы гномы путешествовали в одиночку?
— Ага, — сказал Кайль.
— Так пошли все вместе! — обрадовался Хёрбе.
— Ты же видишь, мы работаем! — укоризненно заметил Дитрих Корешок.
— Ага, — сказал Кайль.
— Будни — это будни, — добавил Дитрих.
— Ага, — подтвердил Кайль.
— Где это ты видел, чтобы в рабочий день гномы болтались без дела? В будни делаешь не то, что заблагорассудится, а то, что требуется.
— Ага! — согласился Кайль.
— Или тебе впервой слышать, что будни — это будни? — возмутился Дитрих.
— Ага! — поддержал его Кайль.
— Вы правы, друзья, — успокоил их Хёрбе, — мне ли не знать, что такое будни. Но сегодняшний день просто создан для путешествий. Никакое варенье не удержит. Да я его завтра сварю. И все дела! А сегодня?.. Впрочем, не буду отрывать вас от работы. Будни есть будни. Пока!
Пошли гулять, Лойбнер!
«И все же Корешок и Хромоножка правы, — размышлял по дороге Хёрбе. — Гулять в одиночку не пристало. Но кого позвать с собой? Кто пойдет? Будни есть будни. И в этом Дитрих и Кайль тоже, пожалуй, правы».
Тут Хёрбе увидел портняжку Лойбнера. Тот на полянке у дома рубил хворост. Хук! Хук! Хук! — мелькал топорик. Лойбнер раскачивался вслед за своим топориком, и казалось, что он, как дятел, тюкает хворост носом.
— Привет, Лойбнер! — крикнул Хёрбе Большая Шляпа. — Эдак ты весь лес на хворост переведешь. Как насчет передышки?
Лойбнер только грустно вздохнул в ответ.
— Боишься Ворчуна?
Лойбнер утвердительно вздохнул.
— Ему все равно не угодишь. Ты же знаешь.
Лойбнер обреченно вздохнул.
— Знаешь что, Лойбнер, покажи, наконец, Ворчуну, что ты и сам себе голова.
Лойбнер опасливо вздохнул и опустил на землю топор. Он стоял маленький, сгорбленный, жалкий, угрюмый. Просто больно было смотреть.
— Клянусь моей большой шляпой, — воскликнул Хёрбе, — плюнь на этот хворост! Пойдем прогуляемся! А Сефф Ворчун обойдется сегодня без тебя.
— Хёрбе! Хёрбе! — вздохнул маленький Лойбнер. — Всегда-то ты что-нибудь выдумываешь. Все-то тебе нипочем.
— Погода чудесная, — настаивал Хёрбе. — Как раз для прогулки. А для хвороста любая другая погода сгодится. Не все же тебе плясать под дудку старого Ворчуна.
И Хёрбе схватил портняжку Лойбнера за рукав и потащил за собой. Но эта заячья душа Лойбнер уперся и ни с места!
— Куда ты меня тащишь? — испуганно спросил он.
— Да куда глаза глядят… Далеко-далеко.
— А зачем?
— Будем идти и удивляться. В мире много удивительного. Лойбнер вздохнул и отрицательно помотал головой:
— Это не по мне. Так и в Дальний лес можно угодить.
— С чего это ты вдруг про Дальний лес вспомнил?
— А как же, — вздохнул Лойбнер. — Он же существует! А в нем живет Плампач!..
— Вон оно что! Ты думаешь, я так глуп, что сам отправлюсь к Плампачу в пасть? Я и не собираюсь в чужой Дальний лес. Мне и нашего хватает.
Но Лойбнер только вздохнул. И вздох его означал: «Кто его знает? Всякое может случиться. Уж я лучше дома останусь…»
Как бы не попасть в переделку
Ну и труслив этот Лойбнер! До глупости. Это же надо выдумать — Дальний лес! Кто же по своей воле туда отправится? Уж во всяком случае не Хёрбе. Очень ему нужно попадать в лапы Плампачу! Погуляет себе по тропинке, подышит свежим воздухом, а там, глядишь, и вечер наступит. До темноты он домой вернется.
Дробное хук-хук-хук долго еще неслось вслед Хёрбе. Но вот и удары топора Лойбнера растворились в лесном шуме. Дорожка петляла в густых зарослях черники. Она ныряла то вправо, то влево, пробивалась сквозь кусты, огибала толстые стволы и, наконец, раздваивалась. Левое ее ответвление упиралось в камень, а правое вело вниз со взгорка к узкому пересыхающему ручью. Если идти вдоль ручья, то непременно наткнешься на людей.
«С какой это стати мне натыкаться на людей?» — подумал гном Хёрбе Большая Шляпа. И он решил пойти через ручей. Во-первых, он никогда не был на том берегу. Во-вторых, ручей легко перейти вброд. А в-третьих, поперек ближе, чем вдоль.
Опираясь на палку и перепрыгивая с камня на камень, Хёрбе быстро оказался на том берегу.
А куда теперь?
Здесь не было дорожки, протоптанной гномами. Они сюда не заходили. Правда, давным-давно Дитрих Корешок и Кайль Хромоножка побывали здесь. Но они потоптались на одном месте и дальше идти не рискнули. А Хёрбе Большая Шляпа решил идти без дороги на свой страх и риск. Впрочем, страха у него не было. Он лишь рисковал заблудиться. Чтобы этого не случилось, Хёрбе стал примечать места, по которым он прошел. Он надламывал сухие веточки, чертил палкой на земле крестики и нолики. А когда попадались камешки складывал их.
