— Значит, вы приехали, так сказать, прояснить ситуацию?
— Да.
— Eh bien!
[22]
— сказал Пуаро.
— Ну, конечно же Хьюго оказался прав! Не дом, а какая-то
психушка! Одна Руфь вроде бы не сдвинутая. Она тоже завела себе дружка, и этот
брак с Хьюго нужен ей так же.., как мне.
— Вы подразумеваете мистера Берроуза?
— Берроуза? Нет, конечно. В этого скользкого типа Руфь ни за
что бы не влюбилась.
— Тогда кто же предмет ее увлечения?
Сьюзан Кардуэлл молча потянулась за сигаретой и, закурив,
ответила:
— Спросите у нее самой. В конце концов, меня это не
касается.
Майор Риддл спросил:
— Когда вы в последний раз видели сэра Жерваза?
— За чаем.
— Его поведение не показалось вам почему-либо странным?
Девушка пожала плечами.
— Не более странным, чем обычно.
— Что вы делали после чая?
— Играла с Хьюго в бильярд.
— Больше вы сэра Жерваза не видели?
— Нет.
— Вы слышали выстрел?
— Да, но он был каким-то странным. Понимаете, я думала, что
первый гонг уже дали, поэтому впопыхах переоделась и выскочила из своей
комнаты, и тут слышу — дают второй, — я бегом вниз. В первый вечер я на минутку
опоздала, так Хьюго сказал, что из-за этой моей оплошности к Старику теперь
вообще не подступишься, вот я и понеслась сломя голову. Хьюго шел впереди меня,
и тут вдруг раздался чудной такой хлопок… Хьюго решил, что это пробка от
шампанского, а Снелл сказал ему: «Нет». Да и мне казалось, что звук раздался не
из столовой. А мисс Лингард подумала, что хлопнуло где-то наверху — в конечном
итоге мы сошлись на том, что это выхлопная труба, и пошли в гостиную и тут же
об этом забыли.
— А у вас не мелькнула мысль, что сэр Жерваз мог
застрелиться? — поинтересовался Пуаро.
— Интересно, с какой стати? Старик явно был очень собой
доволен, его прямо-таки распирало от важности. Даже представить себе не могла,
что он на такое способен. Ума не приложу, почему он это сделал. Наверно, потому
что чокнутый.
— Прискорбное событие.
— Очень.., для нас с Хьюго. По-моему, он не оставил Хьюго
ничего или почти ничего.
— Кто вам это сказал?
— Хьюго выведал у старика Форбса.
— Что ж, мисс Кардуэлл… — Майор Риддл явно не знал, как
завершить разговор. — Пока все. Как вы думаете, мисс Шевени-Гор достаточно
хорошо себя чувствует? Она могла бы побеседовать с нами?
— Думаю, да. Я скажу ей.
Пуаро вмешался в разговор:
— Одну секунду, мадемуазель. Вы видели это раньше?
Он показал карандаш, сделанный из гильзы.
— Да, видела сегодня за бриджем. Кажется, это карандаш
старика Бьюри.
— Он забрал его, когда закончился роббер
[23]
?
— Чего не знаю, того не знаю…
— Спасибо, мадемуазель. Это все.
— Хорошо, я позову Руфь.
Руфь Шевени-Гор вошла в комнату королевской поступью. У нее
был прекрасный цвет лица, голова гордо поднята. Но глаза, как и у Сьюзан
Кардуэлл, были очень уж настороженными. На ней было то же самое платье, в
котором ее застал Пуаро, когда приехал. Светло-абрикосового цвета. На плече
приколота яркая оранжево-красная роза. Только час назад она была свежей, а
теперь успела чуть увянуть.
— Я вас слушаю, — сказала Руфь.
— Я очень сожалею, что вынуждены побеспокоить вас… — начал
майор Риддл. Она перебила его:
— Ничего странного. Это же ваш долг — вам приходится
беспокоить. И не только меня, но и остальных. А я, чтобы не отнимать у вас
времени, скажу сразу: я даже отдаленно не представляю себе, почему Старик
застрелился. Единственное, что я могу вам сказать, — это совсем не в его духе.
— Не заметили ли вы сегодня чего-нибудь необычного в его
поведении? Может, он был расстроен. Или чересчур весел. В общем, вам ничего не
бросилось в глаза?
— Да нет вроде…
— Когда вы видели его в последний раз?
— За чаем.
— А после не заходили в кабинет? — спросил Пуаро.
— Нет. Последний раз я видела его в этой комнате. Он сидел
вот здесь.
Она указала на стул.
— Понятно. Вам знаком этот карандаш, мадемуазель?
— Это карандаш полковника Бьюри.
— Когда в последний раз вы видели его у него в руках?
— Не помню точно.
— Вам что-нибудь известно о.., разногласиях между сэром
Жервазом и полковником Бьюри?
— Вы имеете в виду компанию «Парагон Раббер»?
— Да.
— Еще бы. Старик был в бешенстве!
— Может, он считал, что его обманули?
Руфь пожала плечами.
— Он ничего не понимал в финансовых делах.
Пуаро сказал:
— Мадемуазель, можно мне задать вам немного.., необычный
вопрос?
— Как вам угодно.
— Итак: вам жаль, что ваш… отец умер?
Она уставилась на него.
— Конечно, жаль. Просто я не позволяю себе реветь… Но мне
будет не хватать его… Я любила Старика. Так мы всегда называли его, Хьюго и я.
«Старик», — понимаете, в этом слове скрыто нечто первобытное, от тех времен,
когда обезьяна стала антропоидом. Нечто изначально патриархально-родовое.
Звучит не очень-то почтительно, но это обманчивое впечатление — за этим словом
много нежности. Хотя, конечно, он был на редкость бестолков, этот старый
упрямец!
— Вы заинтриговали меня, мадемуазель…
— У Старика были куриные мозги! Мне грустно так говорить, но
это правда. Он был не способен работать головой. Но при этом, заметьте, был
личностью. Невероятно смел и дерзок! Ему ничего не стоило отправиться к
Северному полюсу или подраться на дуэли. Я всегда думала, что все эти отчаянные
авантюры — способ самоутвердиться, потому что он прекрасно понимал, что с
мозгами у него плоховато. Здесь над ним кто угодно мог взять верх.
