— Я был в столовой, сэр, проверял, все ли готово к обеду.
Дверь в холл была открыта, и я видел, как сэр Жерваз спустился вниз, прошел
через холл и свернул в коридор — к кабинету.
— В котором часу это было?
— Почти в восемь. До восьми оставалось минут пять.
— Тогда вы и видели его в последний раз?
— Да, сэр.
— Вы слышали выстрел?
— Да, сэр, конечно; но, разумеется, мне тогда и в голову не
пришло, что это выстрел… Разве такое удумаешь?
— А что вы подумали?
— Что это выхлоп машины, сэр. Дорога ведь прямо за оградой
парка. Или выстрел в лесу — какой-нибудь браконьер. Я и не представлял себе…
Майор Риддл перебил его:
— Когда это было?
— Ровно в восемь минут девятого, сэр.
Начальник полиции резко спросил:
— Вы что же, так точно помните время?
— Очень просто сэр. Я только-только дал первый гонг.
— Первый гонг?
— Да, сэр. Сэр Жерваз распорядился, чтобы за семь минут до
гонга на обед всегда давали еще один гонг. Он всегда требовал, сэр, чтобы ко
второму гонгу все уже собирались в гостиной. Я давал второй гонг, шел в
гостиную, объявлял, что обед готов, и все шли в столовую.
— А-а, теперь я понял, почему у вас было такое удивленное
лицо, когда вы звали обедать, — сказал Эркюль Пуаро. — Ведь сэр Жерваз обычно
уже находился в это время в гостиной?
— Всегда. Не припомню случая, чтобы он отсутствовал, сэр. Я
был потрясен. Я подумал…
И снова майор Риддл резко перебил его:
— А все остальные в это время тоже обычно уже находились
там?
Снелл кашлянул.
— Того, кто опоздал к столу, сэр, никогда больше не
приглашали в дом.
— Гм.., очень уж сурово.
— Сэр Жерваз, сэр, нанял повара, который раньше служил у
императора Моравии
[10]
. Он любил повторять, сэр, что обед священ, как
религиозный обряд.
— А как к этому относились члены семьи?
— Леди Шевени-Гор всегда старалась не огорчать мужа, сэр, и
даже мисс Руфь не осмеливалась опаздывать к столу.
— Любопытно, — пробормотал Эркюль Пуаро.
— Ясно, — сказал Риддл. — Обед в четверть девятого, а первый
гонг вы, как обычно, дали в восемь минут девятого?
— Именно так, сэр.., но не совсем, как обычно. Обычно обед у
нас ровно в восемь. Это сегодня сэр Жерваз приказал, чтобы подали в четверть
девятого, поскольку ждал джентльмена, который должен был приехать последним
поездом.
Тут Снелл слегка поклонился Пуаро.
— Когда ваш хозяин шел к себе в кабинет, не выглядел ли он
чем-то расстроенным или озабоченным?
— Не могу сказать, сэр. Я был слишком далеко, чтобы судить о
выражении его лица. Просто я видел, как он шел, вот и все.
— Он прошел в кабинет один?
— Да, сэр.
— А потом кто-нибудь еще входил туда?
— Не могу сказать, сэр. Я сразу пошел в буфетную и оставался
там до тех пор, пока не дал первый гонг в восемь минут девятого.
— И тут вы услышали выстрел?
— Да, сэр.
Пуаро как бы мельком поинтересовался:
— Другие тоже, наверно, слышали выстрел?
— Да, сэр. Мистер Хьюго и мисс Кардуэлл. И мисс Лингард.
— Они тоже были в холле?
— Мисс Лингард вышла из гостиной, а мисс Кардуэлл и мистер
Хьюго как раз спускались вниз.
Пуаро спросил:
— И что, они обсуждали этот странный звук?
— Видимо, да, сэр. Мистер Хьюго спросил, будет ли к обеду
шампанское. Я ответил, что поданы херес, рейнвейн и бургундское.
— Он решил, что это пробка от шампанского?
— Да, сэр.
— И что же, это никого не насторожило?
— Нет, сэр. Все вошли в гостиную, разговаривая и смеясь.
— А где были остальные домочадцы?
— Не могу сказать, сэр.
Майор Риддл спросил:
— Вы что-нибудь знаете об этом пистолете? — Он поднес ладонь
с пистолетом поближе к дворецкому.
— Да, сэр. Он принадлежит сэру Жервазу. Сэр Жерваз всегда
хранил его здесь, в ящике стола.
— Обычно он был заряжен?
— Не могу сказать, сэр.
Майор Риддл положил пистолет и откашлялся.
— Теперь, Снелл, я задам весьма важный вопрос. Надеюсь, что
вы ответите мне предельно честно. Известны ли вам какие-нибудь обстоятельства,
которые могли вынудить сэра Жерваза покончить с собой?
— Нет, сэр. Мне ничего не известно.
— Последнее время в поведении сэра Жерваза вам ничего не
казалось странным? Может, он был подавлен? Расстроен?
Снелл смущенно закашлял.
— Простите, что говорю это, сэр, но господин Жерваз всегда
вел себя так, что человеку постороннему он мог показаться несколько странным. Он
был большим оригиналом, сэр.
— Да-да, я знаю.
— Посторонним не всегда было дано понять сэра Жерваза.
Слово «понять» Снелл многозначительно выделил.
— Знаю, знаю. И все же не было ли чего-то, что вам
показалось бы необычным?
Дворецкий долго колебался, но наконец решился:
— Я думаю, сэр, что сэр Жерваз был чем-то обеспокоен.
— Обеспокоен или подавлен?
— Не могу сказать, что подавлен, сэр. Обеспокоен — да.
— И как вы думаете, что именно его беспокоило?
— Затрудняюсь ответить, сэр.
— Может, это было связано с каким-нибудь конкретным
человеком?
— Ничего не могу сказать, сэр. Мне показалось, что он был
обеспокоен, а уж почему, не ведаю.
