— Эта шляпа? — спросил Сеппель. И вдруг его осенило, он даже засмеялся.
— Ты смеешься? — воскликнул великий волшебник. — Почему ты смеешься?
— Потому что мне теперь стало ясно, кого вы имеете в виду. Вы имеете в виду Касперля! Совсем как разбойник Хотценплотц! Тот тоже все время путал меня и Касперля.
Петросилиус Цвакельман насторожился. Из рассказа Сеппеля до него дошло, что они обменялись с Касперлем шапками. Он начал медленно понимать, как все тут связано одно с другим. Хотценплотц, следовательно, продал ему Касперля, потому что думал, что это Сеппель. Хорошенькая история! Тогда нет совершенно ничего удивительного, что он с помощью шляпы Сеппеля смог приколдовать сюда только настоящего Сеппеля, а не подставного.
— Тьфу ты, отбивная из вороны!
Великий волшебник рвал и метал. Вот так кашу заварил ему разбойник Хотценплотц! Однако есть же еще выход из этого затруднительного положения. Ему достаточно только иметь Касперлеву шапочку с кисточкой, чтобы суметь выколдовать сюда и Касперля.
У Сеппеля ни в коем случае не должно возникнуть подозрения, поэтому Петросилиус Цвакельман решил пойти на хитрость.
— Если я должен поверить тебе, что ты действительно Сеппель, то докажи это!
— С большой охотой, — заявил Сеппель. — Вам только следует сказать мне, как я могу это сделать.
— Ну, очень просто. Ты должен дать мне шапочку Касперля.
— Шапочку Касперля? Это не получится.
— Почему не получится?
— Да потому, что ее сжег разбойник Хотценплотц!
— Сжег? — спросил Цвакельман.
— Да, — подтвердил Сеппель. — Он на моих глазах бросил ее в огонь. Из одной лишь злости!
— Из злости? — Великий волшебник так ударил кулаком по столу, что тот только затрещал. — Из дурости! Из непонимания! Ох, этот Хотценплотц, этот проклятый болван! Теперь хоть на стенку лезь!
Петросилиус Цвакельман несколько раз с громкой бранью пробежал вперед и назад по своему рабочему кабинету. Потом остановился перед Сеппелем и спросил его:
— Это чей сапог у тебя в руке? Это сапог Хотценплотца?
— Конечно, — сказал Сеппель.
— Тогда давай его сюда, давай сюда! Я хочу сию же минуту разобраться с этим неудачником!
Петросилиус Цвакельман спешно начертил новый волшебный круг. Точно в том месте, где пересекались линии, он поставил на сей раз сапог разбойника Хотценплотца. Он снова поднял руки и замахал ими в воздухе, при этом выкрикивая громовым голосом:
Сюда, сюда,
Где бы ты ни был!
Сапога владелец,
Предстань предо мной:
Там, где лежит сапог,
Появись сам собой!
Фокус-покус — да будет так!
И на сей раз результат заклинания не замедлил сказаться. Раздался треск, взметнулось острое пламя — ив середине волшебного круга, словно выросший из-под земли, стоял разбойник Хотценплотц. На нем были его теплый домашний халат и длинные носки. В первое мгновение лицо у него тоже было неописуемо озадаченное, потом он начал смеяться.
— Цвакельман! — воскликнул он. — Ха-ха, старый проказник, ты мне нравишься! Вот это, я понимаю, волшебник! Запросто выколдовал меня из моей пещеры в свой кабинет! Погляди-ка, и Касперль тоже здесь! А я себе уже голову сломал, куда он запропастился…
— Молчать! — прервал его великий волшебник Петросилиус Цвакельман. — Во-первых, это Сеппель, а никакой не Касперль, и, во-вторых, немедленно прекрати свой идиотский смех, иначе я за себя не ручаюсь!
— Но, Цвакельман, старый дружище, что случилось? — спросил разбойник Хотценплотц. — Почему ты так ужасно не в духе?
— Я скажу тебе, что случилось! Пацан, которого ты мне вчера продал, удрал. Он был не глупый Сеппель, а Касперль!
— Я не знал этого, — сказал Хотценплотц. — Но ты же великий волшебник! Почему ты не приколдуешь беглеца обратно?
— Я бы давно это сделал, если б мог. Но я не могу!
— Не можешь? — спросил Хотценплотц.
— Не могу! — сказал Петросилиус Цвакельман. — А почему не могу? Да потому, что ты сжег шапочку с кисточкой! Свихнуться можно! Ах ты, горе-разбойник, снегирь-простофиля!
Хотценплотц вздрогнул.
— Цвакельман! — воскликнул он. — Я этого не потерплю, это зашло слишком далеко! Я — снегирь-простофиля? Немедленно извинись или ты пожалеешь об этом!
— Как бы не так! — Великий волшебник заскрежетал зубами и прищелкнул пальцами свой волшебный жезл. — Коли уж я назвал тебя снегирем, пусть оно так и будет! Честный человек своему слову верен! Абракадабра…
Он пробормотал какое-то заклинание, и Хотценплотц превратился в снегиря: настоящего маленького снегиря, который, испуганно попискивая и ударяя крылышками, прыгал с одной лапки на другую.
— Такое тебе, верно, и во сне не снилось? — с издевкой произнес Цвакельман. — Однако погоди, то ли еще будет!
Щелчком пальцев он извлек из воздуха птичью клетку. Потом схватил снегиря и запер в ней.
— Вот так-то, мой дорогой, посиди-ка тут да поразмысли о том, что из тебя получится. Теперь разберемся с тобой, Сеппель!
Сеппель с содроганьем и трепетом наблюдал за превращением разбойника Хотценплотца. И когда теперь великий волшебник обратился к нему, душа у него ушла в пятки. Несомненно, Петросилиус Цвакельман собирается сейчас заколдовать и его…
Но он ошибался.
— Ты умеешь чистить картошку? — спросил великий волшебник.
— Да, — сказал Сеппель и не мог взять в толк, куда же тот клонит своим вопросом.
— Так, хорошо! Тогда марш на кухню! Завтра утром, когда вернусь домой, я желаю полакомиться жареной картошкой. Клетку с птицей ты можешь повесить у себя на кухне, пусть Хотценплотц что-нибудь пощебечет для тебя во время работы. Когда начистишь двенадцать ведер картошки и мелко нарежешь, можешь лечь спать, но не раньше.
— А вы? — спросил Сеппель.
— Я полечу на своем волшебном халате искать Касперля. Парень не улизнет от меня! Я найду его, это так же верно, как то, что я великий волшебник Петросилиус Цвакельман, — а потом уж я быстренько разделаюсь с ним!
Конец волшебника Цвакельмана
Чтобы лучше видеть в темноте, великий волшебник Цвакельман надел свои ночные очки. Затем он поспешил в башню замка, уселся на свой волшебный халат и с шумом умчался. Но сколь бы зорко он ни высматривал и сколь бы далеко ни летел и ни рыскал по окрестностям, ему не удавалось найти Касперля.
