Хотценплотц отложил в сторону перцовый пистолет.
— Прекратите! — крикнул он, обращаясь С Касперлю и Сеппелю. — Когда я ем, вам надлежит прерывать работу и забираться в угол.
Он уселся за стол, он понюхал суп, он собрался уже было поднести ко рту первую ложку, чтобы снять пробу, когда услышал, как Сеппель вполголоса сказал Касперлю:
— И неужели можно так сходить с ума от грибного супа? Да я не стал бы его есть ни за какое золото на свете!
— Как? — незамедлительно отреагировал Хотценплотц. — Что я слышу, Сеппель? Тебе не нравится грибной суп?
— Бррр! — скривился Сеппель и заткнул нос. — От одного запаха меня мутит!
Хотценплотц искоса поглядел на него.
— А если б тебя заставили?
— Что заставили?
— Есть этот суп…
— Пожалуйста, не надо! — испуганно произнес Сеппель. — Вы не можете так поступить со мной.
— Ах, не могу? — взвился Хотценплотц и затем сделал именно то, на что Касперль в душе и надеялся:
— Бабуля! — крикнул он. — Налейте-ка этому архаровцу тарелку моего супа — и до краев, понятно.
— Но-о вы ж-же не-е… — пролепетал Сеппель. — Вы же не-е ста-а-не-те тре-бо-вать от ме-ня…
— Чтобы ты слопал полную тарелку? — заскрежетал зубами Хотценплотц. — Да, я требую этого! Делай, что я сказал, и ешь это — или ты узнаешь, где раки зимуют, черт побери!
Бабушка вступилась за бедного Сеппеля.
— Да он же грибной суп терпеть не может!
— Именно потому! — сказал Хотценплотц. Он был непоколебим, и Сеппелю пришлось выхлебать тарелку до дна. Впрочем, на самом деле это далось ему без особого труда, потому что ему всегда очень нравились бабушкины грибные супы; однако он изобразил дело так, будто это стоило ему неимоверных усилий. Хотценплотц наслаждался этим зрелищем да вдобавок еще и насмехался над ним.
— Кушай, кушай как следует! Нынешним молодым людям не следует быть такими привередливыми — и уж ни в коем случае не пасовать перед грибным супом, ха-ха-ха-ха-а!
Когда Сеппель опустошил тарелку, Хотценплотц прогнал его из-за стола.
— Так, а теперь моя очередь. Приятного мне — аппетита!
И он звучно и со смаком принялся поедать суп. Чавкая и прихлебывая, он вычерпал его до последней капельки. Касперль и Сеппель с грустным выражением лиц забились в угол разбойничьей пещеры, как будто отдыхая от работы. Время от времени они украдкой бросали взгляд на Хотценплотца. Они дождались, пока он не опорожнил кастрюлю с грибным супом и не отложил ложку в сторону. Это послужило сигналом для Сеппеля. Он ничком повалился на землю и разразился жалобными стонами:
— Ой-ой! Ой-ой! Ой-ё-ёй!
Хотценплотц погрозил ему кулаком.
— Что за скулеж! Перестань! Прекрати сейчас же!
Бабушка торопливо, насколько позволяла цепь на ее ноге, бросилась к Сеппелю и склонилась над ним. Сеппель корчился, словно от ужасных болей, и продолжал стонать.
— Ой-ой! Ой-ё-ёй! Помогите же мне, по-мо-ги-те мне-е, ой-ой-ой-ё-ёй!
Касперль попытался успокоить его. Но Сеппель душераздирающе ревел и вопил пуще прежнего.
— Что это с ним? — спросил Хотценплотц; он вскочил на ноги и приблизился к Сеппелю.
— Что с ним? — спросил Касперль. — Вы не видите, у него желудочные колики.
— Ай-ой-ой! — вопил Сеппель. — Ой-ой-ёй! Разорвет… Меня сейчас разорвет!
Бабушка схватилась за голову, как будто в это мгновение она со всей определенностью осознала нечто ужасное.
— Гремучий гриб! — Она принялась рвать на себе волосы. — Это, скорее всего, отравление гремучим грибом! Бедный Сеппель! Его разорвет изнутри на кусочки, о господи, господи! Эти страшные гремучие грибы! И-врача-нет-и-врача-нет!
Первая помощь
Лицо Хотценплотца стало мертвенно бледным. Отравление гремучими грибами? У него появилось уже ощущение некоторой тяжести в желудке. В одно мгновение настроение стало отвратительным. Он почувствовал, что его прошиб холодный пот.
— И абсолютно ничего нельзя сделать? — спросил он.
— Можно, — сказал Касперль. — Я, к счастью, кое-что понимаю в оказании первой помощи при отравлении гремучими грибами. Нет ли у вас случаем под рукою нескольких крепких веревок?
Сеппель мычал от боли как больной бык, 6aбушка горько плакала. Хотценплотц заметил, что у него начали трястись колени. Он плюхнулся в свое кресло, указал на сундук возле платяного шкафа и упавшим голосом проговорил:
— Вот там ты найдешь веревок сколько угодно. Я сделал себе небольшой запас для профессиональных нужд.
Касперль заглянул в сундук.
— Я думаю, что этого достаточно.
С помощью бабушки он усадил Сеппеля на табуретку. Затем принялся обвивать его тело длинной веревкой, ласково приговаривая:
— Сиди, пожалуйста, спокойно, Сеппель! Сейчас мы затянем тебе живот как можно крепче, чтобы гремучие грибы не смогли разорвать тебя изнутри. Ну как, тебе уже чуточку легче?
— О да, — простонал Сеппель. — Мне кажется, что боль постепенно отступает… Накрути-ка на меня еще одну веревку, Касперль!
Хотценплотц с изумлением и некоторым облегчением взирал, как с каждым новым витком, который Касперль накручивал вокруг тела Сеппеля, тому становилось немного легче — пока наконец, он не выпрямился на табуретке совершенно умиротворенный. С сияющим выражением лица он заявил:
— Все в порядке, Касперль! Боли в желудке ветром сдуло. Я думаю, что все уже позади…
Касперль похлопал его по плечу.
— Знаешь, нам здорово повезло. Еще шесть-семь минут, и все было бы напрасно…
Тыльной стороной руки бабушка утерла слезы радости, выступившие у нее на глазах, и воскликнула:
— Я даже передать тебе не могу, Сеппель, как я рада, что ты теперь вне опасности!
— А я? — вскричал разбойник Хотценплотц. — Обо мне здесь вообще никто не думает, а?
— О вас? — спросил Касперль. — Почему мы должны о вас думать?
— Потому что я тоже поел ядовитого грибного супа — да еще как поел! Вы хотите, чтобы я лопнул?
— Это было бы, пожалуй, лучшим выходом из положения, — проворчал Касперль. — Тогда вы, наконец оставили бы нас в покое… Как ты считаешь, бабушка?
Бабушка покачала головой, потом кротко и тихо сказала:
— Я думаю, что несмотря ни на что мы должны помочь ему — мы ведь, в конце концов, не настолько бесчеловечны.
Касперль медлил некоторое время.
