Как он скакал… о, Аллар… как же красиво он скакал! Каждое касание твердого копыта — как милосердный дар богов, от которого в восторге замирала земля. Каждый прыжок — как совершенный полет в никуда. Каждый поворот головы исполнен такого неподражаемого величия, что поневоле хочется поклониться и благоговейно замолчать. И вот это чудо вдруг согласилось нести на спине двоих увесистых седоков. Вот этот дивный зверь без возражений позволил забраться на свою спину даже демону. И все потому, что я его вежливо попросила.
В очередной раз бросив быстрый взгляд по сторонам и едва справившись с приступом тошноты, я со всей ясностью вдруг поняла, что всего за час сумасшедшей езды мы преодолели такое же расстояние, как за четыре дня пешком. Иными словами, теперь нам можно было не опасаться погони со стороны эрхаса Дагона. И не бояться длинных стрел его преданных слуг — с таким скакуном он меня теперь даже верхом на драконе не догонит.
Кстати, эрхаса перед отъездом мы все-таки освободили. Вернее, Лин, уже сидя у меня за пазухой, пробормотал какую-то абракадабру, величаво махнул пушистой лапкой, вызвав неодобрительный взгляд Хранителя. Но после этого даже я услышала, как невидимая стена с хрустальным звоном осыпалась на землю. И сразу же олень буквально взлетел на пригорок, не дав мне досмотреть реакцию господина эрхаса и не позволив вдоволь насладиться его вытянутым лицом.
С тех пор могучий олень несся без остановок, не обращая внимания на неистовый встречный ветер, вцепившиеся в него до боли пальцы, редкое ворчание устроившегося лучше всех Лина и такое же редкое, но очень прочувствованное шипение Мейра. Не замедляясь, не сворачивая и даже не выбирая дороги, он несся напрямик, как пущенная из мощного лука стрела. Как рыжая молния, стремящаяся к одной ей известной цели.
К слову сказать, я даже спросить не успела, куда он нас везет. Но каким-то образом чувствовала — в нужном направлении. И поэтому не особенно беспокоилась: своему Хранителю я поверила сразу. Он не причинит мне вреда.
Он лишь однажды решил замедлиться. И я сперва даже подумала, что дальше нас не повезут, но потом обратила внимание на уютную лесную полянку, на которой приподнялась с земли невероятно крупная бурая медведица, и тут же сообразила: остановились мы неспроста.
При виде медведицы, возле которой бродили два медвежонка, Мейр заметно напрягся. И я хорошо его понимала: даже мне известно, как опасно приближаться к такой семье, хоть ты и не желаешь ничего плохого. Однако зачем-то Хранитель нас сюда привел. Зачем-то остановился. А значит, так надо. И поэтому мне совсем не было страшно.
Увидев оленя и его седоков, медведица глухо заворчала, явно недовольная таким положением дел. Потом присмотрелась повнимательнее, коротким шлепком отправила медвежат в сторону, а сама неторопливо, с какой-то удивительной грацией приблизилась, настойчиво при этом принюхиваясь.
Хранитель, не двигаясь с места, выразительно на меня покосился, и я, уже соображая, в чем дело, послушно сняла повязку с левой руки, а затем бестрепетно протянула зверюге.
Мейр за моей спиной напрягся еще больше, но медведица и не думала нападать. Внимательно осмотрев и обнюхав ладонь, она осторожно лизнула мои пальцы, пристально всмотрелась в глаза, едва заметно наклонила голову и так же неторопливо отошла. После чего олень удовлетворенно фыркнул и, не дожидаясь, пока седоки придут в себя, снова взял с места в карьер.
— Правильно, — вдруг рассудительно заметил Лин. — С Хранителями тебя надо познакомить как можно скорее, чтобы узнали и запомнили. И чтобы ты могла позвать их с любого конца Равнины.
— Хранитель? — удивилась я. — Медведица?!
— Да. Младшая. Их тут должно быть еще четыре штуки. Так заведено: один старший, это твой олень, и пятеро попроще, которые во всем слушаются старшего. Ну, и тебя, конечно. Куда ж они теперь без тебя?
Лин оказался совершенно прав: мы останавливались всего пять раз. Приветствовали громадного волка, затем крупную змею с подозрительно разумным взглядом, за ней — хитроглазую лисицу, тоже оказавшуюся немаленькой. Наконец, проворную рыжую белку, которую Хранитель отыскал на краю какой-то рощицы. И каждый раз все повторялось с точностью до последней детали. После чего мы снова срывались с места и уже после встречи с белкой до самого вечера нигде не останавливались.
Вообще-то должна покаяться: насчет зверей я слегка погорячилась, называя их теми, кем они не могли быть в принципе. Да и разве бывают такие громадные волки с золотистой шубой, изумрудными глазами и торчащими из-под верхней губы устрашающими клыками, которым и саблезубый тигр бы позавидовал? Или змеи, у которых вместо нормальной чешуи на зеленоватой спине имелись крохотные алые перышки? Но мне так было удобнее, а сами Хранители вроде не возражали. Поэтому я называла их так, как мне было удобно, и старательно не замечала отличий.
Когда над Равниной сгустились сумерки, мои руки онемели до самых локтей, а терпеливый Мейр уже устал зажмуриваться — он прикрывал глаза, чтобы не видеть размытых зеленых полос вместо обычного леса. Но, к счастью, в какой-то момент олень стал наконец замедляться и примерно через час остановился, шумно дыша и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
«Граница, Хозяйка. Дальше мне нет ходу».
Я каким-то чудом его услышала и скомандовала:
— Привал.
Мейр сполз со спины оленя первым — беззвучно кряхтя, сдержанно ругаясь и стараясь не упасть на затекших от долгого сидения ногах. Я слезть самостоятельно не смогла — все тело ломило так, будто меня били палками. Но умолять о помощи не пришлось: оборотень, заметив мой жалобный взгляд, осторожно стащил меня, отнес под ближайшую сосну и так же осторожно положил на землю.
— Спасибо, — измученно прошептала я, закрывая глаза и мечтая только об одном — умереть, чтобы больше не мучиться. — Спасибо тебе, Хранитель. Ты здорово меня выручил.
«Возвращайся скорее, Хозяйка. Равнина будет ждать».
— Постараюсь, — простонала я, уже ничему не удивляясь.
Олень незаметно кивнул, переступил точеными ногами, оглядел ближайшие кусты, но, не найдя там никакой угрозы, снова сорвался с места. Так резво, что мы только моргнуть успели.
— Молодец, — с чувством похвалил меня Лин, деловито выбираясь из-под куртки. — Если бы не Хранитель, мы бы сюда еще полдюжины дней добирались. Вовремя ты решила попросить его о помощи.
— Да я не просила… помечтала просто и подумала, что хотелось бы побыстрее.
— А он услышал и пришел, — довольно кивнул кот. — Ладно, устраивайтесь. Ночевать лучше здесь — там, где прошел Хранитель, уже никакая Тварь не притаится. В последний раз ночуем в покое — Валлион заканчивается, а далее твоя власть Ишты уже не распространяется.
Я хотела было спросить, почему, чем это может для нас обернуться, но тут же зевнула и решила, что расспрошу его позднее.
— Как твоя рука? — вдруг вспомнил Мейр, присев возле меня на корточки.
Я безропотно протянула руку, позволив ее осмотреть и ощупать, однако крови больше не было. И боли новой не появилось. Браслет будто задумался над тем, надо ли ему сжиматься еще, но пока решил остановиться на достигнутом, хотя всего за пару дней успел погрузиться в кожу почти наполовину. Вот гад!
