Я виновато вздохнула.
— Прости. Я действительно не знала.
— Люди, как правило, живут во власти страхов и предрассудков, — все еще сердито проговорил оборотень, уставившись куда-то мимо. — Им проще считать нас зверьми. Чудовищами. Монстрами, готовыми в любой момент накинуться из-за угла. Поэтому мы и живем обособленно — подальше от нелепых подозрений, обвинений и попыток напомнить нам о прошлом.
«Считается, что миррэ были созданы одним из Темных магов в качестве телохранителей и охранников. Такие же сильные и свирепые, как простые хварды, но более быстрые, разумные и преданные, как цепные псы, — внезапно подсказал мне Ас. — Только что-то у него не вышло, и миррэ вышли не только разумными, но еще и независимыми, поэтому, как только появилась такая возможность, покинули своих создателей. А еще говорят, что их порода происходит из Невирона — именно поэтому их так опасаются, — но вроде потом они оттуда сбежали и перебрались к северным границам Валлиона. В леса, на которые из-за близости к эарам и Степи никто не зарится. После чего обжились и теперь считают эти территории своими. Король их не гонит — те земли ему не слишком важны, но за это ло-хварды уже двести лет держат границу в неприкосновенности».
«Что-то больно умный у вас король, — рассеянно отозвалась я. — Умный и до безобразия предусмотрительный. С юга очень ловко Фарлионом прикрылся, с севера — горами, эарами и ло-хвардами. С востока его интересы блюдет Вольница… любопытная он, должно быть, личность. Надо будет взглянуть при случае. Кстати, а как его зовут?»
«Нынешнего — не знаю. А двести лет назад Валлионом правил его величество Эннар Первый».
«Это ты сейчас вспомнил?» — встрепенулась я.
«Не уверен. Просто знаю откуда-то, и все».
«Жаль. — Я огорченно вздохнула. — Как бы помочь вам вспомнить… сами вы не можете, заклятие не пускает… может, у меня что получится?»
Ас внезапно помрачнел.
«Прости. Но мы не хотим вспоминать прошлое. Конечно, ты можешь нам приказать, и тогда наверняка что-то всплывет, но… я прошу этого не делать».
«Почему?!»
«Потому что все, кого мы когда-то знали, давно ушли в Тень. Потому что наших домов, скорее всего, уже не существует. Как не существует наших жен, если они когда-то были, детей… и, возможно, даже страны такой уже тоже нет. Это очень больно — возвращаться с войны на остывшее пепелище, Гайдэ. И больно вдвойне, если ты до самого последнего мига продолжаешь надеяться. Пусть лучше все останется, как прежде. И пусть мы хотя бы сейчас побудем в неведении».
Я нахмурилась, но потом кивнула.
«Хорошо, Ас. Как скажешь. Но если вы вдруг передумаете и решите попробовать, то готова помочь».
«Благодарю».
«Ас, скажи, как мне быть с Мейром? Кажется, я его серьезно задела».
Тень хитро усмехнулась.
«Думаю, если ты коснешься его Знаком, то это станет неплохим извинением».
«Знаком?! — Я оторопело замерла. — Ты имеешь в виду Знак Ишты?!»
«Конечно. Миррэ должен его чувствовать. Для него это будет сродни благословению».
«Ой-о-о… ладно, попробую». — Я мысленно перекрестилась и подняла голову. Мейр, пока я болтала сама с собой, уже успел отойти и заняться остроухами. А теперь сидел ко мне спиной, ожесточенно орудуя ножом и сдирая с убиенного кролика серую шкурку.
Так. Куда тут надо Знак прикладывать?
Я задумчиво оглядела согнутую фигуру оборотня: в поле зрения виднелась лишь его спина, часть мягкого места, шея и лохматый затылок, отливающий на солнце благородной бронзой. Хм. Трогать его за спину вроде неудобно. Туда, где пониже, неприлично. На шею, говорят, даже добрым и отзывчивым людям лучше руки не класть, потому как инстинкт самосохранения может заставить их взвиться и гавкнуть с перепугу.
Я снова перекрестилась и, шагнув вперед, осторожно положила левую ладонь ему на голову.
Интересно, сработает или нет? И, главное, как именно это должно сработать?
Однако эффект превзошел все мои ожидания: от легчайшего прикосновения оборотень вздрогнул от неожиданности так, что мгновенно выронил и нож, и располовиненную тушку, из которой в данный момент старательно выковыривал внутренности. Более того, он едва не подпрыгнул — наверное, не надо было подкрадываться, как вору, со спины, — как-то странно выгнулся, издал какой-то жутковатый полурев-полустон, а потом…
Я охнула и в панике отпрянула, когда он буквально рухнул лицом вперед, страшновато выгибая спину и скребя окровавленными пальцами землю. Его мгновенно пробила мощная судорога. Сильное тело изломалось и мигом утратило сходство с человеческим. Добротная одежда обмякла, обвисла на нем, как на вешалке. А всего пару секунд спустя передо мной извивался всем телом и тихо постанывал тот самый рыжий зверь с волчьей мордой и гибким кошачьим телом.
Я перепугалась так, что едва не рухнула в спасительный обморок, чего за мной сроду не водилось. Но, честное слово, когда увидела, как корежит и крутит несчастного зверя, сто раз себя прокляла за поспешность и за то, что не удосужилась поинтересоваться у Мейра о возможной реакции на Знак. Самого-то оборотня я не боялась. Нечего уже бояться — видела, каким он становится, когда принимает звериное обличье. Я боялась того, что нечаянно сделала еще хуже и у внезапно перекинувшегося Мейра начнется полноценный эпилептический припадок. В какой-то миг я даже решила, что он прямо тут и испустит дух, потому зрелище было действительно страшным. Потом подумала, что это боль трансформации так сильно по нему ударила, потому что оборотень начал постепенно успокаиваться.
Я посмотрела на него чуть ли не со слезами.
— Мейр?
Оборотень часто задышал и, вывернувшись из неудобной одежды, судорожно сглотнул.
— Мейр, ты как? Живой?
Он не ответил, и мне стало совсем плохо. Особенно когда рыжий зверь наконец отдышался, а потом приподнялся на дрожащих лапах, уставившись на меня огромными полубезумными глазами, в которых плескалось недоверие, изумление и какой-то первобытный страх. Я даже решила, что это из-за меня и что он ужасно страдает, а потом поклялась, что больше ни в жизнь не стану ни до кого дотрагиваться, кроме Лина, которому, кажется, Знак доставлял одно удовольствие. Но тут оборотень довольно бодро встряхнулся, вполне уверенно встал. Ошалело помотал головой. Пару раз замедленно моргнул, будто у него что-то случилось со зрением. Потом сделал неуверенный шаг навстречу…
И с тихим урчанием прижался ко мне щекой.
Я от облегчения упала на колени и заискивающе заглянула в желтые глаза, но там не было ни злости, ни боли, ни сомнений — зверь смотрел так чисто, открыто, с такой благодарностью и немым обожанием, что мне разом полегчало. Кажется, я его все-таки не убила. И, кажется, Знак не причинил ему особого вреда.
— Мейр? — Я шмыгнула носом, все еще страшась неизвестности.
Оборотень неожиданно мурлыкнул, а потом прижался уже всем телом, настойчиво тыкаясь носом в мою ладонь.
