Полковник почесал лысину.
– Но меня не покидает мысль, что ее прикончила собственная
семейка!
– Ага! И что же заставляет вас так думать?
Карбери ответил уклончиво:
– Покойница, кажется, была пренеприятной особой. По общему
мнению, потеря невелика. Как бы то ни было, трудно что-либо доказать, если все
члены семьи действуют заодно и, в случае надобности, готовы лгать сколько
угодно! Легче всего спустить дело на тормозах, тем более что зацепиться
абсолютно не за что. Знал я одного врача. Он говорил мне, что часто испытывал
подозрения по поводу преждевременной кончины пациентов, но считал, что о них
лучше помалкивать, если нет никаких зацепок, иначе рискуешь погубить свою
репутацию. Тем не менее… – он снова поскреб лысину, – я человек аккуратный.
Галстук полковника съехал под левое ухо, носки были
сморщенными, пиджак – рваным и грязным. Однако Эркюль Пуаро не улыбнулся. Он
ощущал внутреннюю собранность собеседника, его умение тщательно отсортировывать
все факты и впечатления.
– Да, я аккуратный человек, – повторил Карбери, сделав
неопределенный жест рукой. – Терпеть не могу путаницу. Понимаете?
Эркюль Пуаро серьезно кивнул. Он все понимал.
– А там не было врача? – спросил он.
– Даже целых два. Хотя один из них слег с малярией, а другая
– девушка, только что закончившая обучение, но вроде бы знающая свое дело. В
самой смерти не было ничего необычного. У старухи было никудышное сердце, она
уже некоторое время жила на лекарствах. Нет ничего удивительного, что она
внезапно померла.
– Тогда, друг мой, что же вас беспокоит? – мягко осведомился
Пуаро.
Полковник Карбери устремил на него встревоженный взгляд
голубых глаз.
– Вы слышали о французе по имени Жерар – Теодор Жерар?
– Разумеется. Выдающаяся личность в своей области знаний.
– Да, в психологии, – подтвердил Карбери. – Если вы в
возрасте четырех лет влюбляетесь в уборщицу, значит, в тридцать восемь вы
объявите себя архиепископом Кентерберийским.
[35]
Никогда не мог понять почему,
но эти ребята все объясняют очень убедительно.
– Доктор Жерар, безусловно, авторитет в области некоторых
форм глубоких неврозов, – с улыбкой согласился Пуаро. – И его… э-э… взгляды на
происшедшее в Петре основаны на сходных доводах?
Полковник Карбери энергично покачал головой:
– Нет-нет, иначе я не стал бы из-за этого беспокоиться! В
такие вещи я не верю. Я просто не могу их понять. Это совсем как один из моих
бедуинов, который может выйти из машины посреди пустыни, пощупать землю рукой и
определить, где вы находитесь, с точностью до одной-двух миль. Хотя это и не
волшебство, но выглядит похоже. Нет, история доктора Жерара основана только на
фактах. Если вам интересно.
– Да, конечно.
– Тогда я устрою, чтобы он пришел сюда, и вы сможете
выслушать его сами.
Когда полковник отправил ординарца за доктором Жераром,
Пуаро спросил:
– Из кого состоит эта семья?
– Их фамилия Бойнтон. Два сына, один из них женат. Жена
славная женщина – спокойная и разумная. И две дочери – обе миловидные, хотя и
по-разному. Младшая выглядит немного нервной – но это может быть следствием
шока.
– Бойнтон… – Пуаро поднял брови. – Странно, очень странно.
Карбери вопросительно посмотрел на него, но, так как Пуаро
ничего не добавил, заговорил снова:
– Судя по всему, мамаша была форменной чумой! Требовала
постоянного внимания и держала детей в черном теле. Ни у кого из них не было ни
пенни за душой.
– Ага! Очень любопытно! А известно, как она распорядилась
своими деньгами?
– Я потихоньку навел справки. Все делится поровну между
детьми.
Пуаро кивнул.
– Вам кажется, что они все в этом замешаны?
– Не знаю. В том-то и вся трудность. Либо это были
объединенные усилия, либо блистательная идея одного из членов семейства. Может,
все это вообще не стоит выеденного яйца. Мне бы хотелось выслушать ваше
профессиональное мнение. А вот и Жерар!
Глава 2
Француз вошел быстрым, но не слишком торопливым шагом.
Обмениваясь рукопожатием с полковником Карбери, он с любопытством посмотрел на
Пуаро.
– Это мсье Эркюль Пуаро – он гостит у меня, – объяснил
Карбери. – Мы говорили с ним об этой истории в Петре.
– Вот как? – Глаза Жерара словно обшаривали Пуаро с головы
до ног. – Значит, вас это заинтересовало?
Пуаро взмахнул руками:
– Увы! Человек не в состоянии не интересоваться тем, что
имеет отношение к избранной им сфере деятельности.
– Верно, – согласился Жерар.
– Хотите выпить? – предложил Карбери.
Он налил виски с содовой, поставил стакан перед Жераром и
снова поднял графин, но Пуаро покачал головой. Полковник сел и придвинул стул
ближе к столу.
– Ну, с чего начнем?
– Насколько я понимаю, – обратился Пуаро к Жерару, –
полковник Карбери не вполне удовлетворен.
Жерар сделал выразительный жест.
– И это моя вина! Хотя не забывайте, полковник, что я могу
ошибаться.
– Сообщите Пуаро все факты, – попросил Карбери.
Доктор Жерар начал с краткого изложения событий,
предшествовавших поездке в Петру. Он быстро охарактеризовал членов семьи
Бойнтон и описал эмоциональное напряжение, в котором они пребывали.
Пуаро с интересом слушал.
Затем Жерар перешел к событиям их первого дня в Петре,
рассказав, что произошло, когда он вернулся в лагерь.
– Я подвержен тяжелым приступам малярии церебрального типа,
– объяснил он. – Почувствовав приближение очередного приступа, я собирался
сделать себе внутривенную инъекцию хинина. Это обычная для таких случаев
процедура.
Пуаро понимающе кивнул.
– Меня начала трепать лихорадка, и я еле доплелся до своей
палатки. Сначала я не мог найти аптечку – кто-то передвинул ее с того места,
где она стояла, – потом не мог отыскать шприц. В итоге я бросил эту затею,
принял большую дозу хинина в порошке и свалился на койку. – Жерар сделал паузу.
– О смерти миссис Бойнтон стало известно только после захода солнца. Она сидела
на стуле, не меняя позы, и когда один из слуг пошел звать ее к ужину в половине
седьмого, он заметил, что с ней что-то не так.
