Мисс Амабел Прайс, подобно маленькому суденышку, следовала в
кильватере лайнера и села подальше от стола.
– Разумеется, мсье Пуаро, – прогудела леди Уэстхолм, – я
буду рада помочь вам всем, что в моих силах. Я всегда считала, что в делах
подобного рода каждый обязан исполнять свой общественный долг…
Она еще некоторое время распространялась об общественном
долге, пока Пуаро не удалось вставить вопрос.
– Я хорошо помню тот день, – ответила леди Уэстхолм. – Мисс
Прайс и я сделаем все возможное, чтобы помочь вам.
– О да! – почти с восторгом подтвердила мисс Прайс. – Какая
трагедия! Умереть в мгновение ока!
– Если бы вы рассказали мне, что именно произошло…
– Конечно! – кивнула леди Уэстхолм. – После ленча я решила
немного отдохнуть – утренняя экскурсия была довольно утомительной. Не то чтобы
я действительно устала – со мной такое случается редко. Я не знаю, что такое
усталость. Когда часто выступаешь перед публикой, на такие вещи не обращаешь
внимания… Я просто предложила небольшую сиесту, и мисс Прайс согласилась со
мной.
– Да, – вздохнула мисс Прайс. – Я страшно устала. Подъем был
очень тяжелым и опасным, хотя и необычайно интересным. Боюсь, я не такая
выносливая, как леди Уэстхолм.
– Усталость можно победить, – наставительно произнесла леди
Уэстхолм. – Я взяла за правило никогда не поддаваться телесным слабостям.
– Итак, – подытожил Пуаро, – после ленча вы обе пошли в свои
палатки?
– Да.
– Миссис Бойнтон тогда сидела у входа в пещеру?
– Ее невестка усадила ее там перед уходом на прогулку.
– Вы обе ее видели?
– Да, – ответила мисс Прайс. – Она сидела прямо напротив нас
– только, конечно, повыше.
– Пещеры выходят на выступ скалы, – пояснила леди Уэстхолм,
– а несколько палаток стояли как раз под выступом. Там тек ручеек, по другую
сторону которого находились шатер и остальные палатки – в том числе моя и мисс
Прайс. Ее палатка стояла справа от шатра, а моя – слева. Палатки были обращены
лицом к выступу, но, конечно, на некотором расстоянии от него.
– Кажется, около двухсот ярдов.
– Возможно.
– У меня есть план, – сказал Пуаро, – составленный с помощью
драгомана Махмуда.
Леди Уэстхолм заметила, что в таком случае план наверняка
неверный.
– Этот человек не отличается точностью. Я сверяла его
пояснения с Бедекером – несколько раз они оказывались ошибочными.
– Согласно моему плану, – продолжал Пуаро, – пещеру,
соседнюю с той, у которой сидела миссис Бойнтон, занимали ее сын Леннокс и его
жена. Палатки Реймонда, Кэрол и Джиневры Бойнтон стояли внизу, но правее –
почти напротив шатра. Справа от палатки Джиневры Бойнтон находилась палатка
доктора Жерара, а еще правее – палатка мисс Кинг. По другую сторону ручья –
слева от шатра – находились ваша палатка и палатка мистера Коупа. Палатка мисс
Прайс, как вы упомянули, стояла справа от шатра. Это верно?
Леди Уэстхолм неохотно кивнула.
– Благодарю вас. Значит, это мы выяснили. Пожалуйста,
продолжайте, леди Уэстхолм.
– Было приблизительно без четверти четыре. Я подошла к
палатке мисс Прайс узнать, проснулась ли она и хочет ли пойти на прогулку. Мисс
Прайс сидела у входа и читала. Мы договорились выйти через полчаса, когда
солнце станет менее жарким. Я вернулась в свою палатку и читала минут двадцать
пять, а затем снова пошла к мисс Прайс. Она уже была готова, и мы отправились
на прогулку. Казалось, в лагере все спят – никого не было видно, только миссис
Бойнтон сидела наверху. Я предложила мисс Прайс спросить ее перед уходом, не
нужно ли ей чего-нибудь.
– Да. Очень предупредительно с вашей стороны, – пробормотала
мисс Прайс.
– Я считала это своим долгом, – самодовольно заявила леди
Уэстхолм.
– А она повела себя так грубо! – воскликнула мисс Прайс.
Пуаро вопросительно посмотрел на них.
– Наша тропинка проходила как раз под выступом, – объяснила
леди Уэстхолм, – и я окликнула миссис Бойнтон, сказав, что мы уходим на
прогулку, и спросив, не можем ли мы что-нибудь для нее сделать. Но она в ответ
только фыркнула, глядя на нас, как на грязь под ногами!
– Так невежливо! – подхватила мисс Прайс.
– Должна признаться, – слегка покраснев, сказала леди
Уэстхолм, – что я отпустила не слишком любезное замечание.
– Думаю, учитывая обстоятельства, вы были абсолютно правы, –
заявила мисс Прайс.
– Что это было за замечание? – спросил Пуаро.
– Я сказала мисс Прайс, что миссис Бойнтон, возможно, пьяна.
Ее поведение вообще было очень странным, и я подумала, что причиной мог быть
алкоголь, пристрастие к которому, как мне хорошо известно…
Пуаро ловко увел беседу из алкогольного русла:
– А в тот день ее поведение не показалось вам особенно
странным? Скажем, во время ленча?
– Н-нет, – подумав, отозвалась леди Уэстхолм. – По-моему,
тогда оно было вполне нормальным – конечно, для таких, как она, американок, –
снисходительно добавила леди.
– Она повела себя очень грубо и с тем слугой, – вставила
мисс Прайс.
– Когда?
– Незадолго до нашего ухода.
– Ах да, припоминаю. Кажется, он здорово ее разозлил.
Конечно, – продолжала леди Уэстхолм, – слуги, не понимающие ни слова
по-английски, могут утомить, но во время путешествия надо делать скидку.
– Что это был за слуга? – спросил Пуаро.
– Один из бедуинов, работающих в лагере. Думаю, миссис
Бойнтон попросила его что-то принести, а он принес не то. Она страшно
рассердилась. Бедняга убежал со всех ног, а она размахивала палкой и кричала
ему вслед.
– Что кричала?
– Мы находились слишком далеко, чтобы слышать. По крайней
мере, я не разобрала ни слова, а вы, мисс Прайс?
– Я тоже. Кажется, она велела ему принести что-то из палатки
младшей дочери, а может быть, рассердилась за то, что он вошел к ней в палатку,
– точно не знаю.
– Как он выглядел?
Мисс Прайс неуверенно покачала головой:
– Право, не могу сказать. Он находился далеко от нас, да и
все арабы кажутся мне похожими друг на друга.
– Это был человек выше среднего роста, – сказала леди
Уэстхолм, – в обычном местном тюрбане, рваных и залатанных бриджах и небрежно
повязанных обмотках на ногах. Эти люди нуждаются в дисциплине!
