– Вы могли бы опознать этого человека среди лагерной
прислуги?
– Сомневаюсь. Лица мы не разглядели. И как говорит мисс
Прайс, все арабы похожи друг на друга.
– Интересно, – задумчиво промолвил Пуаро, – что же так
рассердило миссис Бойнтон?
– Слуги иногда действуют на нервы, – отозвалась леди
Уэстхолм. – Один из них забрал мои туфли, хотя я предупреждала его – в том
числе знаками, – что предпочитаю сама их чистить.
– Я тоже всегда делаю это сам, – сказал Пуаро, отвлекаясь на
миг от расспросов. – Повсюду вожу с собой набор для чистки обуви, одежную щетку
и пылевую тряпку.
– Как и я. – В голосе леди Уэстхолм послышались человеческие
интонации.
– Потому что эти арабы никогда не счищают пыль с вещей…
– Да. Конечно, здесь одежду приходится чистить три или
четыре раза в день…
– Но дело того стоит.
– Разумеется! Терпеть не могу грязь! А здешние мухи на
базарах – просто чудовищно!
– Да-да. – Пуаро выглядел слегка виновато. – Вскоре мы
выясним у этого человека, что так разозлило миссис Бойнтон. Продолжайте.
– Мы шли медленно, – сказала леди Уэстхолм, – и вскоре
встретили доктора Жерара. Он шатался и выглядел совсем больным. Я сразу поняла,
что у него лихорадка.
– Он дрожал с головы до ног, – вставила мисс Прайс.
– Я сразу поняла, что приближается приступ малярии, поэтому
предложила вернуться с ним в лагерь и дать ему хинин, но он сказал, что у него
с собой аптечка.
– Бедняга, – вздохнула мисс Прайс. – Я всегда расстраиваюсь,
видя врача больным. Это кажется таким несправедливым!
– Мы пошли дальше, – продолжала леди Уэстхолм, – а потом
присели на валун.
– Карабкаться было так утомительно после утренней экскурсии,
– пробормотала мисс Прайс.
– Я никогда не чувствую усталости, – твердо заявила леди
Уэстхолм. – Просто дальше идти было незачем. Перед нами открывался прекрасный
вид.
– В том числе и на лагерь?
– Да, мы сидели к нему лицом.
– Так романтично! – прощебетала мисс Прайс. – Лагерь среди
розово-красных скал! – Она снова вздохнула и покачала головой.
– Но его управление оставляло желать лучшего. – Лошадиные
ноздри леди Уэстхолм возбужденно расширились. – Я сообщу об этом в агентство
Касла. Не уверена, что воду там кипятили и фильтровали как следует.
Пуаро кашлянул и быстро увел разговор в сторону от питьевой
воды.
– Вы видели кого-нибудь из других членов группы? – спросил
он.
– Да. Старший мистер Бойнтон и его жена прошли мимо нас,
возвращаясь в лагерь.
– Они шли вместе?
– Нет. Первым прошел мистер Бойнтон. Он выглядел так, словно
от перегрева у него кружилась голова.
– Затылок нужно беречь от солнца! – оживилась мисс Прайс. –
Я всегда прикрываю его носовым платком из плотного шелка.
– Что сделал мистер Леннокс Бойнтон по возвращении в лагерь?
– спросил Пуаро.
На сей раз мисс Прайс опередила леди Уэстхолм:
– Сразу подошел к матери, но оставался с ней очень недолго.
– Сколько именно?
– Минуту или две.
– По-моему, чуть более минуты, – сказала леди Уэстхолм. –
Потом он ушел в свою пещеру, а после этого спустился в шатер.
– А его жена?
– Она прошла мимо нас примерно через четверть часа и даже
вежливо остановилась на минуту, чтобы поговорить.
– Она мне кажется очень симпатичной женщиной, – улыбнулась
мисс Прайс.
– В отличие от других членов семьи, – добавила леди
Уэстхолм.
– Вы наблюдали за ее возвращением в лагерь?
– Да. Она поднялась к своей свекрови и заговорила с ней,
потом зашла в свою пещеру, принесла стул и посидела рядом с миссис Бойнтон
около десяти минут.
– А затем?
– Отнесла стул назад в пещеру и спустилась в шатер, где уже
находился ее муж.
– Что произошло дальше?
– К нам подошел этот странный американец, – ответила леди
Уэстхолм. – Кажется, его фамилия Коуп. Он сказал, что за изгибом долины имеется
образец древней архитектуры, на который мы обязательно должны взглянуть. Мы
пошли туда. У мистера Коупа была с собой очень интересная статья о Петре и
набатеях. В лагерь мы вернулись около без двадцати шесть. Уже становилось
холодно.
– Миссис Бойнтон все еще сидела на прежнем месте?
– Да.
– Вы заговорили с ней?
– Нет. Я едва обратила на нее внимание.
– Что вы сделали потом?
– Пошла в свою палатку, переодела обувь и взяла пачку
китайского чая, а потом направилась в шатер. Там был драгоман – я отдала ему
пачку и велела заварить чай мисс Прайс и мне, убедившись, что вода вскипела как
надо. Он сказал, что ужин будет готов через полчаса – слуги уже накрывали на
стол, – но я ответила, что это неважно.
– По-моему, чашка чая хороша в любое время, – рассеянно
промолвила мисс Прайс.
– В шатре был кто-нибудь еще?
– Да. Мистер и миссис Леннокс Бойнтон сидели в углу и
читали. И Кэрол Бойнтон тоже была там.
– А мистер Коуп?
– Он присоединился к нам за чаем, – сказала мисс Прайс, –
хотя заметил, что пить чай – не в привычках американцев.
Леди Уэстхолм кашлянула.
– Я начала побаиваться, что мистер Коуп окажется назойливым
и станет навязывать мне свое общество. Путешествуя, трудно удерживать людей на
расстоянии. Они становятся склонными к фамильярности – а американцы особенно
часто бывают бестактными.
– Я уверен, леди Уэстхолм, что вы способны отделаться от
нежелательных попутчиков, – вежливо сказал Пуаро.
– Думаю, я способна справиться с любой ситуацией, –
самодовольно отозвалась леди Уэстхолм.
Насмешливые искорки в глазах Пуаро остались ею
незамеченными.
– Пожалуйста, завершите ваш рассказ о событиях того дня.
– Конечно. Насколько я помню, Реймонд Бойнтон и рыжеволосая
младшая дочь вошли в шатер вскоре после этого. Мисс Кинг пришла последней. Ужин
уже был готов, и драгоман послал одного из слуг сообщить об этом миссис
Бойнтон. Но слуга примчался назад с одним из своих товарищей и взволнованно
заговорил с драгоманом по-арабски. Услышав, что миссис Бойнтон заболела, мисс
Кинг предложила свои услуги. Она вышла вместе с драгоманом, потом вернулась и
сообщила членам семьи миссис Бойнтон печальную новость.
