– Можно сказать и так, – пробормотала Надин.
– Вчера вы пришли ко мне и сказали, что решили оставить
Леннокса. Я приветствовал ваше решение, считая, что вы заслуживаете лучшей
жизни. Вы были со мной откровенны – не притворялись, что испытываете ко мне
нечто большее, чем дружескую привязанность. Но я просил лишь предоставить мне
шанс заботиться о вас. Могу сказать, что это был один из счастливейших дней в
моей жизни…
– Мне так жаль… – начала Надин.
– Не стоит жалеть меня, дорогая. Я все время чувствовал, что
все это нереально и что на следующее утро вы передумаете. Ну, теперь все
изменилось. Вы и Леннокс можете жить своей жизнью.
– Да, – тихо сказала Надин. – Я не могу оставить Леннокса.
Пожалуйста, простите меня.
– Мне нечего прощать. Мы с вами останемся друзьями – просто
забудем о том, что произошло вчера.
Надин мягко коснулась его руки.
– Спасибо, милый Джефферсон. Пойду поищу Леннокса.
Она повернула назад, а мистер Коуп зашагал дальше в
одиночестве.
Надин нашла Леннокса сидящим на верхнем ярусе греко-римского
театра. Он был так погружен в свои мысли, что не замечал ее, пока она не
обратилась к нему:
– Леннокс.
– Надин? – Он обернулся.
– Нам никак не удавалось поговорить. Но ты ведь знаешь, что
я не брошу тебя?
– А ты действительно собиралась это сделать?
Она кивнула:
– Да. Мне больше ничего не оставалось. Я надеялась… что ты
последуешь за мной. Бедняга Джефферсон, как же подло я с ним обошлась!
Леннокс неожиданно усмехнулся:
– Вовсе нет. Таким самоотверженным людям, как Коуп, нужно
давать шанс проявить благородство! И знаешь, Надин, ты была права. Когда ты
сказала, что уходишь к нему, я был так потрясен, как никогда в жизни! Мне
кажется, в последнее время со мной происходило нечто странное. Какого черта я
не щелкнул пальцами перед носом у матери и не уехал с тобой, когда ты просила
меня об этом?
– Ты не мог этого сделать, дорогой, – вздохнула Надин.
– Все-таки мать была необычайной личностью, – задумчиво
промолвил Леннокс. – Мне кажется, она едва не загипнотизировала всех нас.
– Так оно и было.
– Когда ты вчера сообщила о своем решении, это походило на
внезапный удар. Я вернулся в лагерь оглушенным и внезапно понял, каким идиотом
все это время был! Я осознал, что могу сделать лишь одно, если не хочу потерять
тебя. – Он почувствовал, как напряглась Надин, и мрачно добавил: – Я подошел к
ней и…
– Нет!
Леннокс бросил на жену быстрый взгляд и продолжал совсем
другим голосом – неторопливым и сдержанным:
– Я подошел к ней и сказал, что мне пришлось выбирать между
ней и тобой и что я выбрал тебя.
Последовала пауза.
– Да, именно это я ей и сказал, – повторил он с каким-то
странным удовлетворением.
Глава 13
По пути в отель Пуаро встретил двух человек. Первым был
мистер Джефферсон Коуп.
– Мсье Эркюль Пуаро? Меня зовут Джефферсон Коуп.
Двое мужчин обменялись церемонными рукопожатиями.
– До меня только что дошло, что вы проводите нечто вроде
рутинного расследования смерти моей старой приятельницы миссис Бойнтон, –
объяснил мистер Коуп, пристраиваясь рядом с Пуаро. – Трагическая история!
Конечно, пожилой леди не следовало предпринимать такую утомительную поездку. Но
она была очень упряма, мсье Пуаро. Ее семья ничего не могла с ней поделать. Она
вообще напоминала домашнего тирана – всегда поступала по-своему.
Пуаро хранил молчание.
– Я хотел сказать вам, мсье Пуаро, что являюсь старым другом
семьи Бойнтон. Естественно, они очень расстроены и пребывают в нервном
напряжении, поэтому я готов взять на себя все необходимые формальности,
приготовление похорон, перевоз тела в Иерусалим и так далее. Только скажите,
что нужно делать.
– Я уверен, что семья оценит ваше предложение, – кивнул
Пуаро. – Думаю, вы особенно дружны с молодой миссис Бойнтон?
Мистер Коуп слегка покраснел:
– Ну, я не хотел бы это обсуждать, мсье Пуаро. Я слышал, что
у вас сегодня утром состоялся разговор с миссис Леннокс Бойнтон, и она,
по-видимому, намекнула вам на то, что произошло между нами, но теперь все
кончено. Миссис Бойнтон – замечательная женщина, и она считает своим первым
долгом утешить мужа в его горе.
Пуаро снова кивнул.
– Полковник Карбери хотел получить четкие показания
относительно событий дня кончины миссис Бойнтон, – сказал он. – Не могли бы вы
рассказать мне о его второй половине?
– Разумеется. После ленча и краткого отдыха мы
самостоятельно отправились на экскурсию, избавившись от назойливого драгомана.
Этот человек не переставая жаловался на евреев. По-моему, он спятил на этой
почве. Во время прогулки я поговорил с Надин, а потом она пожелала обсудить
ситуацию наедине с мужем. Надин ушла, а я немного погулял один и повернул назад
к лагерю. Примерно на полпути я встретил двух английских леди, которые
участвовали в утренней экспедиции. Кажется, одна из них жена пэра?
Пуаро это подтвердил.
– Поразительная женщина! У нее мощный интеллект, и она
превосходно информирована. Другая казалась мне бледной тенью – к тому же она
явно умирала от усталости. Утренняя экскурсия оказалась слишком тяжелой для
пожилой леди, особенно если она боялась высоты. Ну, как я говорил, я встретил
этих двух леди и смог рассказать им кое-что о набатеях. Мы немного прошлись и
вернулись в лагерь около шести. Леди Уэстхолм настояла на чае, и я имел
удовольствие выпить с ней чашечку – чай был слабеньким, но с необычным
ароматом. Потом слуги накрыли на стол к ужину, а одного из них послали к старой
леди, и он обнаружил ее сидящей мертвой на стуле.
– Вы видели ее, вернувшись в лагерь?
– Я заметил, что она сидит на том же месте, что и раньше, но
не обратил на нее особого внимания. Я как раз объяснял леди Уэстхолм причины
нашего последнего кризиса и должен был приглядывать за мисс Прайс – она так
устала, что едва держалась на ногах.
– Благодарю вас, мистер Коуп. Могу я задать нескромный
вопрос? Миссис Бойнтон оставила солидное состояние?
– Весьма солидное. Строго говоря, оно ей не принадлежало.
Она получала пожизненные проценты, а после ее смерти оно должно быть разделено
между детьми покойного Элмера Бойнтона. Теперь они все будут хорошо обеспечены.
