Да уж, велик и могуч наш язык, особенно в деле выплескивания как положительных, так и отрицательных эмоций. Давно заметил, что большая часть отколовшихся от Союза народов разговаривают на родном языке, а матерятся на русском.
— Все, развяжите меня, сволочи, — проворчал профессор через полчаса после того, как зелень вновь закрыла от нас наследие древней цивилизации.
До самого вечера профессор был нем как рыба и даже свою порцию каши съел с таким видом, будто делает всем огромное одолжение, но, по крайней мере, не ругался и вновь занялся своими свитками — и то хорошо.
На привал наш отряд встал на каменной площадке у дороги, также покрытой листьями, но не побежденной джунглями. Рядом с площадкой возвышалось полуразрушенное здание. До городских исполинов ему было далеко, но все равно каменный конус впечатлял.
Это было явно техническое и не очень важное для строителей здание, потому что джунгли все же сумели заявить на него свои права — толстые лианы оплетали темно-серые, давно лишившееся цветной плитки стены, как удав свою жертву.
От площадки, которую к середине ночи освещал лишь слабый свет невидимой за лесом луны и угольки прогоревших костров, к опутанному лианами зданию вел неширокий мостик. Именно к этому сооружению и направился наш ученый. Урген был уверен, что за ним никто не наблюдает, и совершенно напрасно. Рядом со мной тихо завибрировал Хан, едва слышным рыком предупреждая о нарушении режима на охраняемой территории. Я тихонько привстал, и, казалось бы, волк должен был замолчать, но его рычание даже стало сильнее.
И что бы это значило? В принципе профессору до мостика оставалось еще метров десять. Мало того — ученый явно не замечал в двух метрах от моста силуэта одного из дозорных кронайцев, так что наделать глупостей Урген просто не успеет.
Зря я недооценивал моего ученого друга.
Внезапно в руках Ургена вспыхнул фонарь, и яркий луч уперся в промежуток между зданием и зарослями. Тут же в ответ из джунглей прилетел яростный рык того самого неведомого зверя, уже подававшего голос прошлой ночью.
— Урген, назад, придурок!
Лагерь мгновенно всполошился. Три черные фигуры встали в трех метрах от кромки площадки, а жидкая цепь кронайцев замерла за их спинами. К счастью, к моменту входа в джунгли морячки давно избавились от пижонской привычки спать без брони. Послышался звук натягиваемых арбалетных струн, что было очень вовремя: через джунгли к нам с треском ломилось огромное тело.
За нашими спинами вспыхнуло маленькое солнце, осветив кромку джунглей, — иногда профессор все же умеет думать конструктивно.
В переплетении света и тени заросли выглядели совсем уж инфернально. Бойцы замерли в готовности встретить любую опасность и все-таки проворонили ее. Жала арбалетных болтов и трубки иглометов смотрели параллельно земле, а черная туша зверя вылетела из кроны лесного гиганта, нависавшего над нашими головами.
Первый залп ушел в джунгли совершенно бессмысленно. Туша похожего на огромную гориллу существа приземлилась среди кронайцев и тут же раскидала их размашистыми ударами. Я узнал как минимум вдвое увеличенную копию монстра из дарийского фальшивого цирка. Эдакий местный Кинг-Конг возвышался над не самыми высокими в этом мире моряками на добрый метр. Именно это и спасло нас от больших потерь.
Вытянутая голова местного примата хорошо просматривалась «ящерами» даже в контровом свете. Мне же было еще проще — фонарь находился за моей спиной. Так что попасть было нетрудно.
Очередной рев всполошил джунгли, но в этом реве было больше муки, чем ярости. Примат ухватился за голову и сел на дорогу, как мучающийся похмельем алкоголик, а через секунду прошитый иглами мозг умер. Монстр завалился на спину. В агонии он успел лягнуть одного из кронайцев, зашвырнув его в заросли.
Адреналиновый ураган постепенно стихал, расширяя поле зрения и выпуская из тисков боевого безумия. Я оглянулся назад и увидел рядом с потускневшим мини-прожектором обоих артефакторов и волков. Еж смотрел на побоище с восхищением, Урген — с раскаяньем, а вот волки — с долей настороженности, я бы даже сказал испуга, особенно Дымка. Хан-то уже успел побывать в лесу и даже мельком познакомиться с более мелким сородичем местных монстров, а волчица явно нервничала.
Чтобы не разбираться с телом монстра и тем более с теми, кто придет его поедать, мы продвинулись дальше по дороге, но сначала нам пришлось вылавливать и успокаивать лошадей. К счастью, почти все кони решили убежать от монстра в разные стороны дороги и, отбежав от лагеря метров на сто, еще раз испугались, теперь уже ночи и джунглей, поэтому остались ждать прихода людей. Увы, три заводных и две основных лошади в истерике шарахнулись в джунгли, и, судя по доносившимся из зарослей звукам, за ними уже охотились. Лошадок было жаль, но я приказал не рисковать — транспорта у нас пока хватало.
Освещая себе дорогу наствольными и ручными фонарями, мы отъехали от места побоища на добрый километр — чтобы с запасом. Никто не стал упрекать Ургена, оставляя это право за мной, а мне очень быстро перехотелось изгаляться над и так уже терзающим себя ученым.
— Ван, я не хотел, понимаешь…
— Проф, ты, конечно, придурок, и если учудишь такое еще раз, получишь в морду, но не факт, что и без твоих маяков эта обезьяна обошла бы нас стороной. А так мы хоть как-то приготовились. Слава всем святым, отделались только синяками и легким испугом.
Урген прекрасно понимал, что я его успокаиваю, и все же возражать не стал.
Уснуть после ночной встряски удалось не сразу, но скачка на свежем воздухе и ночной бой вытянули из тел все силы, и сон вскоре укрыл весь лагерь своим покрывалом. Единственными, кто сопротивлялся ласковому шепоту сна, были дозорные.
Утром сюрпризы для нашего отряда продолжились. Где-то через час после рассвета закончились джунгли, и сделали они это очень неожиданно. Минуту назад впереди все было окутано сумраком тоннеля — и вдруг казавшееся очередной прогалиной пятно света оказалось опушкой.
— Морхская саванна, — не так бодро, как джунгли, представил нам новую страну Урген.
Это было похоже на степь, но только какую-то уставшую и лохматую. Участки высоких, почти в рост человека, трав перемежались с большими проплешинами от звериных выпасов и прошлогодних пожаров. А вдали виднелись одинокие деревца, очень похожие на зонтики. Новый пейзаж, как до этого лес, решительно перечеркивала каменная дорога, уже избавившаяся от лиственного покрывала. Сероватая линия из больших каменных квадратов смотрелась здесь немного диковато, впрочем, как любые следы человека на теле девственной природы.
Как оказалось, на обновлении пейзажа сюрпризы не закончились. Метрах в ста от дороги, посреди проплешины в траве, стояла компания из шести лесных морхов. Именно их численность подсказала мне, что это наши проводники.
Сначала к проводникам подъехал Змей, но быстро вернулся.
— Командир, они не хотят идти.
— Может, они тебя не поняли?
