– Что ты с ними хочешь делать? – безжизненным голосом поинтересовался Жерар.
Наташа покосилась на листы в своей руке, обвела взглядом комнату. Заметила блюдо для фруктов, поставила его на стол, смяла листы и положила их на него.
– Дарк…
Дарк Вром шагнул к столу, достал спички, чиркнул. Через мгновение листы корчились в пламени на блюде. Жерар, по мере того как бумага сгорала в пламени и чернела, оживал. Дождался, когда на блюде останется только пепел, и посмотрел на Наташу.
– Спасибо, – выдохнул он. – А с остальными бумагами как поступишь?
– Этот список директора не очень большой. В нем только девушки из очень влиятельных семей… Кажется, директор что-то готовил, не просто так он собирал все это. Может, шантаж, а может, что еще. Поймаете, спросите. А остальные бумаги… Я отдам тем, кто их писал. Пусть поступят так, как захотят.
– Ясно…
Наташа мгновение помолчала.
– В дневнике Белла написала, что вступила в общество, чтобы хоть как-то выступить против вас… она называла вас сумасбродом и тираном. Потом уже поняла, что из себя представляет это общество, все-таки ваша дочь не была глупа, только вот метод протеста выбрала не тот. Понять-то поняла, но обратной дороги уже не было, она знала, что вы никогда ее не простите… и хотела покончить с собой. Тот клерк из банка вытащил ее из петли… случайно оказался в лесу. Белла его постоянно называет забавным растяпой. Он заблудился в тот день и там встретился с вашей дочерью. Именно он заставил ее поверить, что продолжать жить стоит, он же помог ей избавиться от депрессии. Неудивительно, что девушка полюбила своего спасителя.
– Я ничего этого не знал…
Наташа покачала на руке дневник Беллы, потом положила его перед Жераром.
– Вы многое о своей дочери не знали.
– Но как дневник попал к директору? – спросила Мелисса.
– Мне это неведомо, – пожала плечами Наташа. – В начале дневника Белла называет Рекора своим вторым отцом… – В руке Жерара хрустнул бокал. Не замечая крови, он еще сильнее сжал осколки.
Артер первым пришел в себя, заставил друга разжать руку, извлек из его ладони стекло и вызвал слуг. Жерар с руганью прогнал их, сам замотал ладонь платком. Потом сел и осторожно раскрыл первую страницу дневника. В тишине прошло несколько минут – никто не осмелился прервать чтение.
Вдруг Жерар поднял тяжелый взгляд на Ларшена.
– Этого я тебе никогда не прощу.
– Жерар…
– Уходи, Ларшен… Иначе не сдержусь. Больше никогда не смей появляться на пороге моего дома.
Ларшен вскочил, потом замер и опустил голову. Шагнул к двери, но, проходя мимо Наташи, посмотрел на нее.
– Довольна?
– Вы меня в чем-то обвиняете?
– Ты…
– Я должна была утаить эту информацию?
– Ларшен, уходи! – в голосе Жерара уже слышались раскаты грома.
Ларшен Тирен выпрямился и медленно вышел из комнаты.
– Папа, – пискнула Мелисса, медленно встала, ее качнуло. – Я…
Торен вдруг вскочил, подбежал к Мелиссе сзади и обхватил ее.
– Не смей ничего говорить! Не смей! Ты ни в чем не виновата! Ты пыталась остановить отца! Господин Реордан, ну скажите же ей?
Под тяжелым взглядом Жерара девушка съежилась.
– Думаю, Белла, назвала бы тебя подругой, – вдруг задумчиво проговорила Наташа.
Жерар вздрогнул, опустил взгляд, о чем-то задумался.
– Я тебя ни в чем не обвиняю, – наконец вздохнул он. – Двери моего дома всегда открыты перед тобой. – Он медленно встал, прихватил дневник дочери и, сгорбившись, удалился. Его жена суетливо поднялась со своего места, вытерла глаза и поспешила вслед за мужем – за все это время она так и не произнесла ни слова.
Наташа вздохнула, грустно посмотрела на троих друзей. Торен так и застыл, обняв Мелиссу, рядом с ней замер Ройс, готовый защитить ее от отца, если понадобится. Вот они повернулись к Наташе.
Можно ли разговаривать взглядами? Наверное, да. По крайней мере, все они друг друга поняли.
Наташа опустила голову, прикусив губу.
– Я говорила тебе, Ройс, что правду иногда лучше оставить спрятанной…
– Нет, – ответил Ройс, подумав. – Ты сняла с моих плеч тяжелый груз… спасибо.
Наташа кивнула, снова опустила голову. Развернулась и зашагала к выходу. Дарк поспешил следом.
Артер Леройс догнал их на улице. Хотя, скорее всего, специально ждал, когда они выйдут из дома, чтобы поговорить без помех.
– Ты действительно довольна тем, что сделала? – прямо спросил он.
Наташа подняла голову.
– А что бы вы сделали на моем месте, Артер? А? Вы бы утаили эту правду?
Леройс замер. Отвернулся.
– Мне трудно быть беспристрастным. И Ларшен, и Жерар – мои друзья. Мы с ними с самого детства. Боюсь и в этот раз я бы выбрал дружбу. Жерар никогда не простит Ларшена… и винить его я не могу.
– Да, винить его трудно.
Леройс вдруг выпрямился, словно приняв какое-то решение.
– Сейчас отправлюсь на допрос профессора. Как я понимаю, дело, ради которого вы к нам прибыли, еще не завершено.
– Вы сердитесь на меня за то, что я разрушила вашу дружбу? Но в чем моя вина, скажите? Это не я организовала общество Амура! Не я не смогла убедить Ларшена Тирена остановиться. Вы же начальник стражи! Вы могли на него повлиять!
– Я вас ни в чем не обвиняю, госпожа Наташа. Но дело нужно завершить. Допросные листы я пришлю вам с поверенным. Закончим оставшиеся формальности. – Леройс быстро кивнул, прощаясь, и удалился.
Наташа некоторое время смотрела в спину командующему.
– Дарк, скажи, я не права?
– Не знаю, – ответил телохранитель. – Я никогда не задумывался о таких отношениях между людьми. А впрочем, вы поступили совершенно правильно. Ларшен теперь прикроет это общество.
– Спасибо, Дарк, – вздохнула Наташа. – Поехали домой, отдыхать. Все-таки я совершенно не выспалась. Подождем допросных листов, которые обещал прислать Леройс.
Девушка отвернулась, старательно протерла глаза и твердо зашагала к стоявшей в стороне коляске. Дарк покачал головой и поспешил следом. Порой ему трудно было понять свою подопечную. Видно, что она сильно расстроена, но что именно ее расстроило, непонятно. Не Артер же Леройс?
Дома Наташа плюхнулась в кресло и невидяще уставилась в окно. Дарк хотел что-то сказать, но глянул на девушку и осторожно вышел, предупредив всех, чтобы госпожу не беспокоили. Потом он заметил, как Наташа прошла в свою комнату.
– Всем сказать, что отдыхаешь? – поинтересовался Дарк.
