Полковник Джонсон удивленно посмотрел на Пуаро.
– Странно, очень странно, не правда ли, Пуаро?
– Разрешите узнать, какие выводы вы сами делаете из всего
этого, инспектор? – спросил Пуаро.
Сагден в задумчивости провел пальцем по щеке и осторожно
сказал:
– Мне пришло на ум многое, но одно, считаю, несомненно:
никто не думал шутить, и алмазы действительно были украдены, однако старый
господин еще не выяснил точно, кто мог быть преступником. Я предполагаю, что из
двух персон, о которых он упоминал в этой связи, одна – из слуг, а вторая – из
членов семьи.
Пуаро согласно кивнул:
– Tres bien! Это объясняло бы его странную позицию. Он хотел
в это время, видно, поговорить кое с кем и сказать ему, что уже дал знать
полиции, но может прекратить расследование, если камни будут немедленно
возвращены.
– А если бы виновный или виновная отказались? – спросил
полковник Джонсон.
– В этом случае он собирался передать все дело в руки
полиции, сэр.
– Но ведь он мог сделать это с самого начала, не устраивая
предварительно тайной встречи с вами.
– Нет, сэр, – горячо возразил инспектор. – Это выглядело бы
как пустяковая угроза и было бы не столь убедительным. Виновный или виновная
могли бы сказать себе: «Ведь старик же не позвонит в полицию! Пусть подозревает
кого угодно, это его дело!» Но если старый господин мог сообщить ей или ему,
что он уже поговорил с полицией, что инспектор только что ушел, и если б
дворецкий подтвердил это, если бы вор его спросил, приходили ли из полиции, –
вот тогда бы преступник убедился, что мистер Ли будет действовать решительно, и
тогда он, вероятно, захотел бы вернуть алмазы.
– Гм... да. Это не лишено резона, – проворчал полковник
Джонсон. – Сагден, а вы имеете представление, кто бы это мог быть из членов
семьи?
– Нет, сэр.
– Даже ни малейшего подозрения?
– Нет, сэр.
Джонсон покачал головой. Затем сказал недовольно:
– Ну, хорошо, продолжайте.
– Итак, точно в девять пятнадцать вечера я пришел снова. В
тот момент, когда собирался позвонить, послышался крик, затем взволнованные
голоса и беготня. Я позвонил несколько раз, а потом стал стучать. Это
продолжалось минуты три, пока мне открыли. Слуга дрожал всем телом и выглядел
так, будто вот-вот упадет в обморок Он, заикаясь, пробормотал, что мистер Ли
убит. Я побежал по лестнице наверх. Комната мистера Ли была в неописуемом
состоянии. Там, совершенно очевидно, происходила ожесточенная борьба. Мистер Ли
лежал перед камином, в котором горел огонь, с перерезанным горлом в луже крови.
– Значит, самоубийство исключено? – резко спросил полковник
полиции.
– Исключено, сэр. Во-первых, – перевернутые стулья и столы,
разбитые вазы и статуэтки, а во-вторых, – отсутствие какого бы то ни было ножа
или бритвы, которым можно было бы совершить такое самоубийство.
– Да, это убедительно. Кто-то был в комнате?
– Почти вся семья, сэр. Они все вместе стояли там.
Полковник Джонсон проницательно посмотрел на инспектора:
– Есть какие-то подозрения, Сагден?
– Это чертовски сложное дело, сэр, – задумчиво ответил
инспектор – Все выглядит так, словно кто-то из них сотворил такое. Не могу себе
представить, как кто-нибудь чужой проник в дом извне, совершил убийство и затем
успел своевременно скрыться.
– Окна были открыты или закрыты?
– В комнате два окна, сэр. Одно было закрыто и заперто на
задвижку. Другое приоткрыто на несколько сантиметров, но зафиксировано в таком
положении специальным запором. Я сразу же попытался открыть его, но не смог,
думаю, его не открывали уже несколько лет. Кроме того, стена дома совершенно
гладкая, на ней нет никакого плюща, никаких вьющихся растений. Не думаю, чтобы
кто-то смог бежать таким путем.
– Сколько дверей в этой комнате?
– Одна, и та была заперта изнутри. Когда обитатели дома
услышали крик старого господина и взбежали наверх, им пришлось вначале
выламывать дверь.
– И что же?.. Кто был в комнате?
Джонсон задал этот вопрос с напряженным интересом.
– Никого, сэр. Никого, кроме старика, который был убит за
пять минут до того.
Полковник Джонсон секунду смотрел на Сагдена, не в состоянии
вымолвить слова. Затем прорвался целый словесный поток:
– Уж не хотите ли вы сказать, инспектор, что здесь произошел
один из тех идиотских случаев, которые обычно происходят только в детективных
романах, где кого-то в запертой комнате убивают с помощью каких-то
сверхъестественных сил?
Еле заметная улыбка заставила усы Сагдена дрогнуть.
– Я думаю, что совсем уж так таинственно здесь дело не
обстоит, сэр.
– Значит, это самоубийство?! Это должно быть самоубийство!
– А где же тогда орудие, инструмент, сэр?
– А как же, по-вашему, ушел убийца? Через окно?
Сагден покачал головой:
– Нет, сэр, готов поклясться, что он не мог уйти через окно.
– Но ведь дверь была закрыта изнутри? Инспектор кивнул. Он
вынул из кармана ключ и положил его на стол.
– На нем не было никаких отпечатков пальцев, – сообщил он. –
Но посмотрите, пожалуйста, на него через лупу.
Пуаро и полковник наклонились над ключом и внимательно
исследовали его.
– Бог мой! – воскликнул Джонсон. – Теперь я понимаю! Вот же
легкие царапинки на бороздке ключа! Видите их, Пуаро?
– Разумеется, я их вижу. Это означает, что ключ поворачивали
снаружи, не правда ли? С помощью какого-то инструмента, который был вставлен в
замочную скважину и смог захватить бороздку В иных случаях для этого достаточно
пинцета.
Инспектор кивнул.
– И все это для того, чтобы смерть выглядела как
самоубийство, – продолжал Пуаро, – когда дверь отопрут, а в комнате не будет
никого.
– Видимо, на это и был расчет, мистер Пуаро.
Пуаро покачал головой:
– А беспорядок в комнате? Убийца ведь прежде всего
ликвидировал бы следы борьбы.
– Для этого у него не оставалось времени, – пояснил
инспектор Сагден. – Вот в чем вся соль – у него не было времени! Предположим,
что он хотел застать врасплох старого господина. Это ему не удалось. Завязалась
борьба – борьба, которую можно было слышать как раз в комнате этажом ниже.
Более того: старый господин позвал на помощь. Все ринулись вверх по лестнице.
Тут у убийцы действительно оставались считанные секунды на то, чтобы
выскользнуть из комнаты и снаружи повернуть ключ в замке.
