– А ваш отец был сильно опечален в связи с ее кончиной? –
продолжал спрашивать Пуаро.
– Этого я не знаю, – ответил Дейвид, – я покинул этот дом.
После некоторой паузы он заговорил:
– Наверное, вам известно, что я лет двадцать не видел своего
отца, пока не приехал в гости в этот раз и, значит, не смогу вам ничего
рассказать о его привычках, его врагах и друзьях.
– Вы знали, что ваш отец держал в сейфе в своей спальне
множество ценных алмазов? – спросил Джонсон.
– В своей спальне? – переспросил Дейвид без особого
интереса. – Странная идея.
– Не могли бы вы поточнее сказать, что делали сегодня
вечером, где находились?
– Я? Ну, я поднялся из-за стола сразу же после ужина. Мне
скучны мужские разговоры за бокалом портвейна Кроме того, я заметил, что Гарри
и Альфред очень раздражены, а я ненавижу конфликты. Я пошел в музыкальную
комнату и играл на пианино.
– Если не ошибаюсь, музыкальная комната находится как раз
рядом с гостиной, – вставил Пуаро.
– Да. Я играл, пока... пока это не произошло.
– И что вы услышали?
– Приглушенный шум, звуки падения мебели, а затем ужасный
крик.
Он судорожно сжал пальцы:
– Прямо крик души, которая попала в огонь чистилища. Боже,
это было ужасно!
Джонсон спросил:
– Вы были один в музыкальной комнате?
– Что вы сказали?.. А, нет, моя жена, Хильда, была со мной.
Она пришла из гостиной. Мы поднялись наверх по другой лестнице...
Он нервно добавил шепотом:
– И то, что мы там увидели, мне, пожалуй, нет нужды вам
описывать.
– Нет, разумеется, нет, совершенно нет нужды, – поспешил
заверить его Джонсон. – Благодарю вас, мистер Ли, это все Впрочем, еще один
вопрос: вы можете представить себе, кто мог посягнуть на жизнь вашего отца?
– Разумеется, целый ряд людей, – холодно ответил Дейвид, –
но кого-то конкретного я вам назвать не могу – не знаю.
Затем он быстро вышел из комнаты и бесшумно закрыл за собой
дверь – так, что замок даже не щелкнул.
Едва полковник Джонсон нашел время для обязательного
откашливания, как дверь отворилась и вошла Хильда Ли.
Эркюль Пуаро с интересом посмотрел на нее. Он подумал, что
братья Ли при выборе жен проявили различные вкусы. Трезвый ум Лидии и ее грация
борзой, расчетливо-соблазнительный вид Магдалены, а теперь – успокаивающая,
надежная сила Хильды. На самом деле она была моложе, чем позволяли предположить
ее невыигрышные прическа и платье, – это он сразу отметил. На голове ее не было
ни одного седого волоска, а ясные глаза светились на круглом лице, как
дружелюбные, теплые звезды. Это была полная шарма, привлекательная женщина.
Полковник Джонсон заговорил с ней самым милым голосом.
– Ваш муж рассказал нам, миссис Ли, что вы впервые приехали
в Гостон Холл.
Она кивнула.
– До этого вы уже были знакомы с вашим свекром?
– Нет, – ответила она спокойным, приятным голосом, – мы
поженились вскоре после того, как Дейвид покинул дом своего отца. Он не желал
больше иметь каких-либо дел со своей семьей, и вплоть до нынешнего момента я не
видела никого из ее членов.
– А как же тогда получилось, что вы приехали в гости?
– Мой свекор написал Дейвиду, что чувствует наступление
старости и хотел бы собрать на Рождество всех своих детей, чтобы посмотреть на
них.
– И ваш супруг охотно откликнулся на эту просьбу?
– То, что он принял приглашение, исключительно моя вина!
Я... я совершенно неправильно поняла ситуацию!
– Что вы под этим подразумеваете, миссис Ли? – спросил тут
Пуаро. – Пожалуйста, объясните более внятно, это может оказаться очень важным
для нас.
Она тотчас же повернулась к нему.
– К этому моменту я еще никогда не видела моего свекра и
потому не могла предугадать, чего он добивается, посылая это приглашение. Я
вообразила, что старик действительно пытается помириться со своими детьми.
– А что им двигало на самом деле, мадам? Хильда поколебалась
с секунду, а потом медленно проговорила:
– Сейчас для меня ясно – абсолютно и без всяких сомнений –
мой свекор хотел не достичь мира, а разжечь вражду. Ему доставляло удовольствие
взывать к самым низменным человеческим инстинктам. Он был переполнен... как бы
это выразиться, – сатанинским злорадством и хотел, чтобы все члены семьи
перессорились друг с другом и стали врагами.
– И ему это удалось? – резко спросил Джонсон.
– О да, это ему удалось.
– Нам рассказали, мадам, – сказал Пуаро значительно более
любезно, – что сегодня после обеда произошел довольно сильный конфликт. Не
могли бы вы рассказать поточнее, как все было на самом деле?
Она подумала какое-то время.
– Когда мы вошли в комнату, свекор стоял у телефона и
говорил со своим адвокатом. Он просил этого мистера Чарльтона, – или, может
быть, фамилия другая? – чтобы тот приехал к нему, хотел составить новое
завещание. Старое, сказал он, более не удовлетворяет его.
– Подумайте хорошенько, мадам, и скажите нам – как вы
думаете, ваш свекор желал, чтобы все слышали этот разговор, или то, что вы
пришли в комнату именно в этот момент, было случайностью?
– Я почти уверена, что он хотел, чтобы мы услышали.
– Намереваясь тем самым посеять раздор среди вас?
– Да.
– Так что, он и не собирался, может быть, на самом деле
изменить свое завещание?
Она подумала секунду.
– Да нет, я думаю, что он говорил правду. Наверное, он
действительно собирался составить новое завещание, но ему просто доставила
удовольствие возможность объявить об этом намерении в присутствии всех.
– Мадам, – торжественно заявил Пуаро, – я не выполняю здесь
никакой официальной миссии, и вопросы, которые я задаю, возможно, отличаются от
тех, которые вам задал бы английский полицейский. Но я хотел бы знать,
задумывались ли вы над тем, что содержалось бы в этом новом завещании? Поймите
меня, пожалуйста, правильно, я не спрашиваю вас, знаете ли вы, каково это
содержание, а только хочу знать, что вы думали об этом Женщины, как правило,
очень быстро составляют собственное мнение.
