Вы часто бывали у дедушки? Когда приехали сюда? – Джонсон
перевел разговор в официальное русло.
Да, я часто сидела с ним. Он кое-что рассказывал мне – каким
плохим он был и как все делал в Южной Африке.
– Он когда-нибудь говорил об алмазах, которые держал в своем
сейфе?
Он мне даже показывал их, но они были вовсе не похожи на
алмазы Они были похожи на обыкновенную гальку на некрасивые простые камни.
– Он даже показывал их вам? – резко спросил Сагден. – Может,
он подарил вам один из них?
Пилар покачала головой.
– Нет, но думаю, что он мог бы когда-нибудь подарить их мне,
если бы я с ним часто сидела. Старые господа ведь очень любят молодых девушек.
– А вы знаете, что эти алмазы были украдены? Пилар
уставилась на Джонсона.
– Украдены?
– Да. Вы догадываетесь, кто мог их взять? Разумеется, –
сказала Пилар, кивая головой. – Наверняка Хорбюри.
– Как вы пришли к этому выводу?
– Потому что у него воровская физиономия. Он все время
искоса наблюдает. Везде тихо крадется и подслушивает под дверью. Он мне
напоминает кошку, а все кошки воруют.
– Хм... – откашлялся Джонсон. – Пока оставим это. Нам
сказали, что вся семья после обеда собиралась у вашего дедушки, и что при
этом... прозвучало немало раздраженных слов.
Пилар улыбнулась.
– Это правда, и все это было так весело! Дедушка так
разъярил их всех.
И вам это понравилось?
– Да. Я очень люблю, когда люди сердятся. Но здесь, в
Англии, все совсем иначе, чем в Испании. В Испании люди в таких случаях
выхватывают ножи и, выкрикивают проклятия, а здесь они только краснеют да
поджимают губы.
– Вы можете вспомнить, что сказал ваш дедушка? Пилар,
кажется, засомневалась в своей памяти.
– Я точно не помню. Дедушка кричал, что у него нет детей,
что он больше любит меня, чем всех остальных. Он очень полюбил меня.
– Он говорил о завещании?
– О завещании? Нет, мне кажется, не говорил.
– А что произошло потом?
– Потом все вышли из комнаты, кроме Хильды, этой толстой
жены Дейвида, она осталась. Дейвид выглядел очень странно. Он дрожал и стал
таким белым, что я подумала, его вырвет.
– А потом?
– Потом я встретила Стивена и танцевала с ним.
– Стивена Фарра?
– Да. Он приехал из Южной Африки. Он сын дедушкиного друга.
Стивен тоже очень симпатичный. Высокий шатен. И у него очень милые глаза.
– Где вы находились, когда произошло убийство?
– Где я находилась?.. Я пошла с Лидией в гостиную. Потом
пошла в свою комнату, чтобы напудриться. А потом собиралась опять потанцевать
со Стивеном. Но тут я услышала крик издалека. Все побежали туда, и я побежала
за ними. Попытались сломать дверь в комнату дедушки. Гарри со Стивеном ломали
ее. Они оба высокие сильные мужчины... И потом – бац! – дверь сломалась, и мы
вошли в комнату. Ну и вид! Все разбросано и свалено в кучу. А дедушка – в луже
крови. Его горло было перерезано, вот так. – Она изобразила драматическим
жестом на своей шее то, что увидела. – Прямо почти до уха.
Она смолкла, и было явно заметно, что ей самой понравилось
это ее описание. Джонсон спросил:
– Вам, наверное, стало плохо при виде крови?
– Нет. Почему же? Ведь обычно течет кровь, когда кого-нибудь
убьют. Там было действительно много крови – повсюду!
– Кто-нибудь что-либо сказал в этот момент? – спросил Пуаро.
– Дейвид сказал что-то странное, вот только не помню, что.
Ах да. Мельницы господни... Не пойму, как это вообще? Ведь на мельницах мелют
муку, или нет?
– Вы теперь можете идти, мисс Эстравадос, – прекратил
дальнейшие расспросы полковник Джонсон.
Пилар тотчас же поднялась. Она одарила каждого из троих
мужчин своей очаровательной улыбкой.
– Хорошо. Тогда я пойду, – сказала она покорно и удалилась.
– Мельницы господни мелют медленно, но очень тонко, –
пробормотал Джонсон. – И это сказал Дейвид Ли!
***
Полковник Джонсон едва посмотрел на дверь – она снова
открылась. В первый момент ему показалось, что вернулся Гарри Ли. И только
когда Стивен Фарр подошел ближе, он заметил свою ошибку. Стивен Фарр сел, его
холодный умный взгляд переходил с одного на другого. Потом он сказал:
– К сожалению, я не много ценных сведений смогу сообщить
вам, но, пожалуйста, спрашивайте меня, о чем хотите. Вероятно, вначале мне
следует объяснить, кто я такой. Мой отец, Эйбенайзер Фарр, был деловым
партнером Симеона Ли в Южной Африке, однако это сотрудничество было уже сорок
лет назад. Отец много рассказывал мне о Симеоне Ли – какой великой личностью он
был и что они вместе делали, что пережили. Мой отец велел мне обязательно
посетить старого мистера Ли, если я однажды окажусь в этой стране. Отец всегда
говорил: «Если двое мужчин столько пережили вместе, как Симеон Ли и я, то они и
спустя много лет никогда не потеряют друг друга из виду». Он умер два года
назад, и сейчас, когда я впервые приехал в Англию, я захотел последовать совету
отца и разыскать мистера Ли.
Он улыбнулся и продолжил свой рассказ:
– Я сильно волновался, приехав сюда, но все мои переживания
были излишни. Мистер Ли очень сердечно принял меня и настоял на том, чтобы я
провел Рождество в его семье. Мои опасения в том, что я окажусь незваным гостем
в этом доме в самое неподходящее время он развеял одним движением руки.
Необычайно скромно он еще добавил:
– И вообще все были очень милы со мной. Мистер Альфред и
миссис Лидия не могли бы проявить большей предупредительности. Я бесконечно
сожалею, что все это произошло у них.
– Как давно вы находитесь здесь, мистер Фарр?
– Со вчерашнего дня.
– Вы сегодня видели старого мистера Ли?
– Да, сегодня утром мы побеседовали о том, о сем. Он был в
хорошем настроении и хотел знать тысячу всяких подробностей о самых разных
людях и делах.
– И с тех пор вы его больше не видели?
– Нет.
– Он не упоминал о нешлифованных алмазах, которые хранил в
своем сейфе?
– Нет.
