– Хильда права, мы ведем себя, как жадные, невоспитанные
люди, – воскликнула Лидия. – Давайте все-таки попытаемся обсудить наши проблемы
спокойно и, если это возможно, по порядку. Ты – старший среди нас, Альфред.
Как, по-твоему, мы должны поступить с Пилар?
– Разумеется, мы должны предоставить ей здесь крышу над
головой и выделить ежемесячное содержание. На деньги своей матери она,
по-моему, не имеет никаких юридических прав. Она ведь не Ли, не забывайте
этого. Она – гражданка Испании.
– Юридических прав у нее нет, это так, – возразила Лидия –
Но я считаю, что она имеет моральное право на эту часть наследства. Ваш отец
оставил своей дочери столько же денег, сколько и Джорджу, Дейвиду и Гарри, и
это несмотря на то, что она против его воли вышла замуж в Испании. Дженнифер
умерла всего год назад. Я убеждена в том, что он приглашал мистера Чарльтона
только затем, чтобы в новом завещании переписать долю Дженнифер на Пилар.
Может, он даже оставил бы девушке и больше. Ведь она у него единственная из
внуков, не забывайте. Стало быть, самое меньшее, что мы можем сделать, это
загладить несправедливость, которую хотел исправить сам ваш отец.
– Браво, Лидия! – воскликнул Альфред с теплотой в голосе. –
Ты права Я согласен, что Пилар должна получить долю Дженнифер из отцовского
наследства.
– А ты, Гарри? – спросила Лидия.
– Ты знаешь, что я согласен. Я считаю, что ты очень ясно
описала положение дел, и должен сказать, что восхищаюсь тобой.
– Джордж?
Джордж стал красным как рак, и буквально задрожал от
возбуждения.
– Нет! Я против! Все это – совершенно несправедливые
притязания. Выделите ей комнату, где жить, и дайте хорошие деньги на карманные
расходы. Этого ей будет более чем достаточно!
– Он совершенно прав, – пискнула Магдалена – Было бы просто
чудовищно, если бы он согласился с вашим предложением. Если вы поразмыслите над
тем, что Джордж – единственный из семьи, кто чего-то достиг в этом мире, то и
без того вам станет стыдно, что отец не оставил ему больше денег.
– Дейвид?
– О, вы, разумеется, правы, – неуверенно пробормотал Дейвид.
– Ужасно только, что вокруг всего этого дела возникло так много споров и
прозвучало так много отвратительных слов.
– Я тоже согласна с тобой, Лидия, твое предложение
справедливо, – сказала Хильда.
Гарри обвел всех взглядом:
– Итак, все ясно. Альфред, Дейвид и я – за. Джордж – против.
За – большинство.
– Это не тот вопрос, который решается большинством голосов,
– неприязненно возразил Джордж.-
Моя доля отцовского наследства – это моя собственность. И я
никому не дам из нее ни пенни.
– Конечно, нет! – торжествующе воскликнула Магдалена.
Тогда Лидия заговорила более резко:
– Пожалуйста, это дело ваше. В таком случае долю Дженнифер
выплатим мы, все остальные.
Она обвела взглядом всех, и братья, кроме Джорджа, кивнули в
знак согласия. Гарри сказал:
– Поскольку Альфред получил львиную долю, он мог бы и в этом
случае выплатить большую часть.
Альфред насмешливо возразил:
– Я вижу, твоей первоначальной щедрости заметно поубавилось!
– Ну, не начинайте все сначала! – прервала их Хильда. –
Пусть Лидия скажет Пилар, что мы приняли решение. Детали и частности обсудим
позже. – И продолжала в надежде отвлечь разгорячившихся спорщиков от опасной темы:
– А где, собственно, мистер Фарр? И мистер Пуаро?
– Мы довезли мистера Пуаро до деревни, когда направлялись на
освидетельствование, – сказал Альфред. – Ему нужно было что-то купить, очень
важное.
– А кто это там, в саду? Стивен Фарр или инспектор Сагден? –
воскликнула Лидия.
***
Усилия обеих женщин увенчались успехом. Семейный ответ
закончился. Лидия отвела Хильду в сторонку.
– Спасибо, Хильда, было очень мило с твоей стороны, что ты
меня поддержала. Ты и в самом деле умеешь улаживать конфликты.
– Странно, как деньги возбуждают людей, – задумчиво сказала
Хильда.
Между тем все прочие вышли из комнаты, женщины остались
вдвоем.
– Да... даже Гарри, хоть вначале он и предложил отдать долю
Пилар. А мой бедный Альфред – настолько англичанин, что не может представить,
как деньги семьи Ли перейдут к гражданке Испании.
Хильда улыбнулась.
– Мы, женщины, не так уж мало смыслим в делах. Лидия
ответила, пожав узкими плечами:
– Может быть. Надо учесть, что эти деньги все-таки не наши.
Делить чужое всегда легче.
– Странная девушка эта Пилар, – сказала Хильда. –
Неизвестно, что из нее выйдет?
Лидия вздохнула.
– Я рада, что она теперь перестает зависеть от нас. Жить
здесь, даже получая хорошие деньги на наряды, определенно не соответствовало бы
ее мечтам. Она для этого слишком горда и слишком... слишком чужая здесь. – Она
помолчала и добавила: – Однажды я привезла из Египта чудесный камень – лазурит.
Там, в окружении песка и яркого солнечного света цвет его был великолепным –
такая сочная синева, как будто светящаяся. Но дома его краски стали тускнеть, и
синева эта словно погасла.
– Понимаю... – тихо сказала Хильда.
– Я так рада, что наконец-то познакомилась с тобой и с Дейвидом,
– улыбнулась Лидия. – Хорошо, что вы приехали.
– А я очень жалела о том, что мы приехали сюда, – призналась
Хильда.
– Я тебя понимаю, но знаешь, Хильда, Дейвид перенес весь
этот шок гораздо легче, чем я ожидала. Я думала, раз он такой чувствительный,
его все это совершенно выбьет из колеи. Но сейчас мне даже кажется, что он с
момента убийства прямо-таки ожил...
Хильда посмотрела на нее почти испуганно.
– Значит, ты тоже это заметила? Это страшно... но все
действительно так, как ты сказала!
Она помолчала, вспоминая слова, которые произнес муж
прошедшей ночью: «Хильда, ты помнишь сцену в „Тоске“, когда Скарпиа мертв, а
Тоска зажигает возле него свечи? Там она говорит: „Теперь я могу простить ему
все!“. Вот именно это я чувствую сейчас по отношению к отцу. Все эти годы я не
мог его простить, хоть и действительно желал, но сейчас я больше не держу на
него зла. Вся ненависть улетучилась. С моих плеч свалился огромный груз».
Охваченная внезапным страхом, она спросила тогда: «Потому что он мертв?» На что
муж быстро и убежденно ответил: «Нет, нет, не потому, что он умер, а потому,
что умерла моя детская, глупая ненависть к нему».
