Никто во всем мире не знал, чего ей стоит подобная игра.
— Я понимаю лишь одно, — мрачно провозгласил агент. — Принц вляпался во что-то весьма пахучее.
— В первый раз?
— Моя задача беречь Кая, но я не всесилен. Я сижу в Таратае, когда он путешествует и размахивает мечом. Принц Керузии, разумеется, не из тех, кто совершает глупости, но чего только в жизни не бывает. Его благородное сердце слишком уязвимо.
Эмма удивилась. Гном сокрушался так, словно речь шла о его собственном сыне.
Но… она могла это понять. Ее истинная, женская, сущность сокрушалась не меньше. Прямо материнский инстинкт какой-то.
— Короче, — баском произнесла принцесса. — Чего вы хотите от меня, папаша?
— Ты и правда так силен? — почти с мольбой спросил гном.
— Ну… вообще, это секрет. — Эмма раздумывала недолго — очередная ложь родилась в ее мозгу стремительно. — Понимаете, я дал обет. Не только рыцари их дают.
— Конечно.
— Я не должен свою силу демонстрировать, а сегодня… знаете, меня допек ваш племянник да еще конюх прицепился.
— О! Куки, он такой! — порозовел Карамболь, но тут же стал серьезным. — Значит, твоя сила велика?
Оруженосец хмуро постучал пальцами по краю стола:
— Больше, чем вы представляете.
Гном потер ладони:
— Это хорошо, просто отлично. Тогда вот в чем суть сделки. Я никому не расскажу о твоем обете… Понимаешь?
— Надеюсь, это не шантаж.
— Чур, чур, чур! Ты не так понял, Седрик. Ты получишь хорошие деньги, если будешь хорошо выполнять свои обязанности.
— Я всегда хорошо их выполняю.
— Да. Но речь идет не только о готовке, чистке доспехов принца и стирке его портков.
Принцесса молчала. Портки ее немного расстроили.
— Ты станешь его телохранителем, Седрик! — торжествующим шепотом провозгласил Карамболь.
— Я?
Такое ей и в голову не могло прийти.
— Конечно. Все, что от тебя требуется, так это присматривать за Каем и в случае необходимости вытащить его из передряги. Работа проще некуда.
— Но ведь принц сам привык из передряг выбираться.
— О! Как всякий герой, он, разумеется, мастер на подобные штуки, но подстраховаться нелишне. Открою секрет. Папа Кая, король Керузии, очень беспокоится за него, он поручил мне приглядывать за мальчиком, и я делаю что могу. Но если Кай на задании в другом королевстве, как мне контролировать его? Да он и не захочет. Ты понимаешь, Седрик?
— Кажется…
— Все другие оруженосцы были лоботрясами и бездельниками, — покривился Карамболь. — Я не мог на них положиться ни в чем, но ты парень не промах. Я ведь сразу вижу, что к чему, поэтому и предлагаю сделку.
Предложение гнома было абсолютно, на взгляд принцессы, безумным, но оно ей нравилось. С каждой минутой все больше.
— Подведем итог, папаша. Я служу оруженосцем и одним глазом успеваю присматривать за Каем, чтобы он не натворил чего-нибудь?
— Да!
— И если он попадет в переплет, который ему, герою из героев, окажется не по зубам, я должен вытащить его оттуда?
— Да!
— И при этом использовать свою силу.
— Да!
— Которую я поклялся не использовать?
— Э… Я хорошо заплачу. Послушай, что стоит какая-то клятва перед… хорошим делом? Особенно в свете надвигающегося спасения. Так что?
Следовало немного поломаться. Это называлось набивать цену.
— Хорошо. Сколько обещаете платить, папаша?
Гном назвал сумму.
— Для начала сойдет.
Карамболь облегченно вздохнул. Принцесса почесала задницу, следуя мужской традиции.
— А… может быть, покажешь мне свою силу, дорогой Седрик? — голос агента источал мед с добавлением изрядного количества патоки.
— Еще чего! — Привитый с малолетства инстинкт «непоказывания» включился мгновенно. Эмма встала. — Речи быть не может!
— Ну… я ведь должен посмотреть, за что плачу. — Судя по его виду, Карамболь был настроен настаивать до победы.
— Эххх… зараза!
Принцесса оглядела кухню. Самым тяжелым тут была большая горка, сделанная из настоящего дуба. Кухарка хранила в ней посуду и прочие потребные для своего ремесла вещи. Подумав, что для демонстрации вполне сойдет, Эмма подошла к горке, наклонилась, подцепляя нижний край и подняла ее.
Раздался слабый треск. Горку с момента ее водружения на место никто не трогал, поэтому она слегка вросла в пол. Однако еще больше она возмутилась такому обращению.
Карамболь впал в ступор. Много повидавший на своем веку, бедолага только сейчас понял, насколько узок его кругозор. Он протер глаза, но картинка не изменилась. Тогда протер снова. Правда жизни была жестока.
Эмма со скучающим видом держала на двух пальцах горку, которую наверняка не смогли бы поднять и семь здоровенных грузчиков.
— Духи!!! Этого не может быть! Как? Постой, Седрик, это колдовство? Ты колдун?
— Нет.
— Но, может, ты носишь какой-нибудь амулет, который наделяет тебя…
— Нет.
— Но откуда?
— Папаша, давай завязывать с болтовней. Время идет.
Карамболь на всякий случай ущипнул себя, но понадобилось еще время, чтобы агент очухался окончательно. То, что он увидел, решительно отказывалось помещаться в его голове.
Кто же такой этот Седрик? Откуда в нем столько силы? Ведь смотреть не на что, а, наверное, и гору сможет передвинуть, если потребуется!
А сам Седрик ругал себя за неосмотрительность. Надо быть абсолютной дурой… дураком, чтобы так засыпаться при первом же удобном случае да еще откровенничать с гномом, которого едва знает. Что бы сказала мама…
Эмма поставила горку на место, отряхнула ладони.
— Ну, когда выезжаем? — Она постаралась, чтобы ее тон был веселым и беззаботным.
В кухонную дверь решительно постучали. Где-то на уровне Эмминой коленки.
— Дядюшка! Дядюшка! Принц требует оруженосца к себе! Срочно!
Карамболь бросился к двери, открыл и начал перешептываться с очередным своим племянником. У того не было шляпы, зато голова из-за торчащих во все стороны волос походила на одуванчик.
Агент наконец повернулся к принцессе.
— Надо идти, — сказал он. — У Кая какое-то к тебе дело, Седрик.
Оруженосец нервно сглотнул. По правде говоря, душа у принцессы Шеридонской в тот момент ушла в пятки, однако никому до этого не было решительно никакого дела.
