«Э, да ему и стихи не понадобятся», — подумала Эмма, испытывая крайнюю досаду. Она многое бы дала, чтобы услышать хоть слово.
Словно поняв, о чем думает оруженосец, Кай бросил украдкой взгляд назад и подмигнул Седрику. Вот, мол, дело продвигается. Эмма залилась краской. Умел Кай очаровывать, тут уж ничего не поделать.
Эмму бросило в жар, хотя виновато в этом могло быть и летнее солнце. Стиснув зубы, она начала отставать, пока не отдалилась от парочки на тридцать шагов. Нарочно, чтобы продемонстрировать свой протест. Кай этого даже не заметил.
Принцесса, совсем забыв, что ей положено быть мужчиной, надулась. Лишь сейчас она поняла, какой дьявольский пламень ревности пылает в ее груди. Было похоже, что ей прямо на сердце высыпали лопату раскаленных углей.
С этим требовалось что-то делать, но Эмма решительно ничего не могла придумать. Не задашь ведь Лорене трепку. Мысль была, конечно, соблазнительной, но на сей момент, к несчастью, неосуществимой. Эмма не могла помешать ей ворковать с Каем.
В общем, чтобы хоть как-то отвлечься, принцесса вытащила из седельной сумки одну из книжек, что взяла с собой, и углубилась в чтение.
Великий литературный рыцарь Маренго как раз взялся очистить Черную пещеру от шайки каннибалов, захвативших в плен Пурпурного короля и его прекрасную дочь.
Надо что-то сказать, Кай не меньше получаса мучился, пытаясь придумать тему для разговора.
— Скажите, вы любите… — принц заставил Октавия поравняться с лошадью принцессы.
— Что? — невыразимо прекрасные серые глаза обратились к рыцарю.
— Э… булочки с корицей?
Кай вытаращил глаза. Он собирался сказать другое, но эти булочки вырвались сами собой.
Лорена выглядела не менее ошеломленной:
— Я… люблю… принц… но мне нужно беречь фигуру. Я на диете. Вы ведь знаете, что все современные девушки озабочены своей фигурой.
— Да… — Кай давно оценил ее фигуру и не помнил, чтобы у какой-либо девицы в прошлом была такая же. Ну, то есть настолько гармоничной и совершенной. — А я, знаете ли, обожаю. — Принц понизил голос, чуть склонился вбок, стремясь быть поближе к Лорене. — Возьму, бывало, целую корзину и лопаю…
Натолкнувшись на недоуменный взгляд салазарийской красавицы, Кай ощутил, как сердце уходит в пятки.
Что он несет, скажите на милость?!
— Никогда бы не подумала, — сказала шепотом Лорена. — Вы, воплощение мужественности, чести, мужской красоты, отваги. И вдруг булочки с корицей.
— О! — сказал принц. — У каждого есть маленькие причуды.
По правде говоря, Кай терпеть не мог булочки, причем с корицей особенно. Решив, что этот разговор может завести в тупик, он сменил тему:
— А как вы относитесь к разведению карпов в парковых фонтанах?
Румянец затопил щеки Лорены, подобрался к изящному носу и заполз на ее гладкий лоб.
— Вы имеете в виду зеркальных карпов или обычных?
— Э… — В рыбах принц разбирался еще меньше, чем в булочках с корицей, и мысленно застонал. С ним что-то происходило, раньше Кай никогда не лез за словом в карман, общаясь с девушками, не мямлил и не нес околесицу, от которой у него самого волосы вставали дыбом. — Да все равно, — сказал он. Ох, не надо было начинать этот разговор.
Принцесса взглянула на него из-под загнутых ресниц.
— Кажется, вы собирались сказать мне что-то другое. Я права?
— М-м… — Кай лучезарно улыбнулся. — Да, принцесса. Собирался.
— И что же? — спросила Лорена через минуту, заметив, что Рыцарь Льва выглядит неважно.
— М-м… знаете, всего пару часов назад я пытался написать сонет, в котором хотел рассказать, какие чувства я испытываю к вам. Но ничего не вышло.
— Почему?
— Плохой из меня поэт, — покачал головой Кай. — Дайте мне сотню разбойников, великана с двумя головами, бешеного медведя… Не думал, что писать стихи, по-настоящему, а не вирши какие, это трудно.
— Вы правы. Потому великих и даже просто хороших поэтов мало, — согласилась Лорена.
— Ага.
— А что там насчет… ваших чувств ко мне?
— Простите, не обращайте внимания, — быстро ответил Кай. — Это только блажь.
— Почему же? Настоящая любовь прекрасна.
Принц уставился на Лорену глазами величиной с блюдце. В ее голосе слышалось то, что можно было интерпретировать как «да, конечно», причем с весьма большим процентом вероятности.
Принцесса томно вздохнула. Левую часть лица Кая свело судорогой.
— Однако мое выражение чувств было бы неприличным и недозволительным.
— Почему вы так думаете?
— Видите ли, принцесса, я профессиональный герой, который вынужден подчиняться правилам.
— Каким?
— Например, я не должен позволять себе влюбляться.
— Как печально.
— На самом деле довольно здраво, — сказал Кай. — Посудите сами, что это будет, если отдавать свое сердце каждой красивой девушке, а ведь девяносто девять процентов спасенных мною принцесс отменные красавицы.
— Так много? — удивилась Лорена.
— Хм… но они вам и в подметки не годятся.
— И вы никогда…
— Нет, влюблялся, конечно, но всегда соблюдал границы. Истинный герой — герой во всем. Публика ждет от меня отваги, обходительности и целомудрия. — Кай закусил губу, боясь, что Лорена подумает что-то не то.
— Я думала, весь мир у ног героя, — прошептала Лорена.
— Это не так.
— И что же теперь? Вы хотели сказать, что влюблены в меня, но передумали?
— Да. Я в тупике, если честно. — Кай посмотрел ей в глаза, чувствуя, как его утягивает на их дно. — Меня разрывают чувства, но я не имею права говорить о них.
— Тогда не говорите. Я и сама все знаю.
— Откуда?
— Женщина чувствует такие вещи. Еще там, в доме, ваша влюбленность была очевидна.
Кай скривил физиономию. Он часто упускал из вида удивительную проницательность женского пола.
Какое-то время они ехали молча.
— Надеюсь, принцесса, вы не в обиде?
— Я не могу обижаться на героя, который питает ко мне такие чувства, — ответила Лорена. — Другое дело…
Она печально склонила голову, заставив сердце Кая рвануться из груди.
— Что?
— Любой девушке неприятно думать, что она одна из многих. Очередная. Что и до нее были красавицы, и пусть ее объявляют самой-самой, ей от этого не легче. Вы привыкли быть в центре внимания, поэтому вряд ли поймете.
Краем глаза принц заметил, что Седрик подобрался довольно близко. Взгляд оруженосца нацелился на Лорену.
