— Э…
— Это великая честь, ваше высочество, — поклонился Злюк.
Принцесса сидела напротив чародея, ковырявшегося в костре кривой палкой.
— Ты обещал помочь, Смарагульф!
Эмма прожигала мага взглядом.
Тот поджал губы. Нередко в прошлом он давал обещания, руководствуясь исключительно душевными порывами, но не здравым смыслом. И, как правило, последствия такой поспешности были печальными.
Кто его тянул за язык в этот раз? Естественное желание помочь девушке? Тщеславие? Глупость?
Наверное, все вместе. Тысячу раз прав был тот, кто упрекал Смарагульфа в недостатке жизненного опыта. Даже главный из его учителей, профессор Аркамус, неоднократно предостерегал юного мага от привычки ставить телегу впереди лошади.
— Что тебя останавливает? — спросила Эмма.
— Ваше вы… тьфу. Седрик, послушай. Хотя я никогда не слышал о Лорене, судя по всему, она очень сильная чародейка. И, главное, злая.
Принцесса сделала правильный вывод:
— Боишься. Я так и поняла.
Смарагульф посмотрел на нее несчастными глазами из-за очков:
— Не боюсь. Я осторожен.
— Ну так действуй осторожно! Но быстро — иначе от Кая останутся рожки да ножки.
Чародей тяжело вздохнул:
— Это не по моей части. Есть те, кто занимается истреблением злого волшебства профессионально. Я имею в виду, другие маги. Или те же рыцари уровня принца Кая.
— У нас нет времени разыскивать их по Тремстам королевствам.
— Они есть в Таратае.
— Ближнее место! Так или иначе, а времени нет! — Эмма взяла свою палку и ударила по углям, спровоцировав взрыв искр.
— Но я не…
— Неужели твои умные мозги и чары не способны противостоять какой-то паршивой колдунье?
— Я боюсь, она может оказаться не паршивой, — уныло произнес Смарагульф. — В мире много злодеев магов. Они скрываются под разными личинами и весьма могущественны. Что если Лорена одна из сильнейших? Даже то, что я знаю от тебя, Седрик, наводит на определенные мысли.
— Какие?
— Умение владеть магией земли. Магия земли одна из самых сложных, а Лорена в один миг закрыла громадными камнями вход в пещеру.
— Неужели ты бы не смог?
— Смог бы. Только мне понадобилось бы немало времени на подготовку. Террамантия не моя специальность. Пойми, Седрик, чародей, делающий подобные вещи одной только палочкой, считай, входит в элиту. Он профессионал. А движимый злой волей, он становится еще сильнее и опаснее.
Смарагульф точь-в-точь повторял тревожные мысли Эммы. В озвучке бородатого они приобретали безжалостную ясность.
— Понятно, — сказала она.
В наступившей тишине потрескивали угольки в костре. Ночной ветер шелестел кронами деревьев вокруг поляны.
Эмма посмотрела на мерцающие над поляной звезды.
Много времени она потеряла здесь, занимаясь с чародеем бессмысленной болтологией.
Факт — ей нужна была магия, хотя бы для того, чтобы знать, куда улетела Лорена со своей добычей, но Смарагульф пасовал. Чародей не умел прикидываться, боялся он по-настоящему. В конце концов Эмма исчерпала все возможности повлиять на него. Даже тщеславие вундеркинда оказалось слабее страха перед могущественным «коллегой».
Бросив палку, принцесса отошла от костра и уселась возле входа в палатку.
Звезды падали, прочерчивая волосяные линии на небе. На всякий случай Эмма загадала желание, хотя не верила в эту ерунду.
Чародей сидел возле костра, сопел и ерзал. Так обычно делает человек, мучимый противоречиями.
— Мы можем заключить сделку, — сказала Эмма, решив прибегнуть к последнему средству.
— Какую?
Решиться было нелегко, но принцесса нашла в себе толику храбрости.
— Ты помогаешь мне освободить Кая из плена, а я вернусь домой. Мои родители заплатят тебе положенную награду. Ты сможешь наконец купить башню, о которой мечтал.
Смарагульф молчал, но Эмма чувствовала, что он почти заглотил крючок.
— Как ты на это смотришь?
— Не к лицу юным девам бить ниже пояса.
— Что? Нечестный прием, по-твоему? — Эмма села так, чтобы иметь возможность «гипнотизировать» мага.
— Да.
— Хм… предлагаю подумать вот над чем. Если бы меня похитил дракон и ты бы выяснил это, что тогда? Отказался бы?
— Дракон — не злой чародей.
— Дракон — для примера. Вот если бы я угодила в переплет похуже? Драконы, колдуны, людоеды окружали бы меня, готовые совершить самое черное злодейство. Что бы ты сделал? Удрал? Наврал бы родителям, что все кончено и я умерла?
Чародей молчал. Она уже заводила подобный разговор, но Смарагульф делал вид, что не понимает.
— Хорошо найти человека и отвести его за руку обратно, — продолжала Эмма. — А если ему нужна настоящая помощь?
Смарагульф вспоминал случаи, когда ему приходилось вытаскивать людей из неприятностей.
— Да… понятно, ты бы убедился, что я в надежных лапах злодея, пожал бы плечиками — о, это же опасно! — и отправился восвояси. Хы! Зачем ты тогда вообще занимаешься поисками? Неужели только на этом можно заработать?
Чародей не нашел в своем прошлом ни единого случая, когда приходилось бы рисковать головой. Ему везло. И сейчас все сложилось удачно. Смарагульфу даже делать ничего не пришлось — принцесса сама вылезла из пещеры. Только веди домой к безутешным родителям… Но теория отличается от практики. Вмешался этот принц, будь он неладен. Теперь девчонка требует вырвать своего возлюбленного (да, да, да, и Смарагульф, невзирая на отсутствие опыта в этой области, сразу все понял) из лап чокнутой колдуньи.
Смарагульфу не улыбалось погибнуть в расцвете лет, будучи испепеленным молнией. Или того хуже (о том, что бывает хуже, он отлично знал).
Но над словами Эммы стоило подумать. Ему нужны деньги. До полной суммы, которую он мог бы внести за башню, осталось ровно столько, сколько обещали выплатить ему Астальф и Ластинда. Если тянуть со сделкой, все сорвется и башню прихватит кто-нибудь пошустрее.
Смарагульф разрывался между двумя равносильными мотивами, как тот бедняга осел между охапками сена.
Принцесса подобралась поближе. В какой-то момент, по ее мнению, чародей наконец дал слабину. Эмма продолжила наступление:
— Я даже поговорю с мамой и папой, и за храбрость и самоотверженность тебе дадут сверх того еще треть суммы. И башня у тебя в кармане, Смарагульф.
Чародей выдохнул через ноздри. Эмма знала, что броня поддается. Не зря она столько часов проводила штурм этой крепости.
