– Да, но не любовью и доверием! Сестрица меня ненавидит, если ты забыл! Взглядом она меня, может, и испепелит, а вот Некрасова сдавать точно не будет. Не столько из любви к нему, сколько из вредности. Нет смысла портить мне карму!
В целом в рассуждениях Максима прослеживалась логика. Марк и сам все это понимал. Но сдаваться не спешил, потому что тоже продумал ситуацию.
– Я звонил в клинику, где она содержится. Врачи сказали, что она в некой апатии, мало разговаривает. После приступа, спровоцированного Евой, она почти не может двигаться! Она для тебя не опасна.
– Речь не о том! Я изначально не боялся, что она на меня с кулаками накинется, если что! Я просто не могу ее видеть. Ты понимаешь? Эта тварь убила моего отца, хотела убить и меня! Я не буду ни о чем ее просить, унижаться еще!
– А просить тебя никто и не будет. Ты можешь с ней поторговаться. Пусть выдаст информацию – в обмен на что-нибудь. Я хочу, чтобы это сделал ты, потому что в твоем присутствии ее апатия точно закончится!
– Ага, в моем присутствии появится агрессия!
– Пусть так, и что она сделает? Заплюет тебя до смерти? Макс, это реально нужный разговор. Ты можешь всем нам помочь! Себе в том числе. Ведь Некрасов может мстить и тебе тоже!
– Я подумаю об этом… Как там Ева?
Вроде бы нормальный вопрос. И даже предсказуемый, учитывая контекст их разговора. Но Марку все равно не нравилось то, что он видел в глазах собеседника при этом вопросе.
Они что, сговорились, что ли?! Сначала Матиас, теперь малявка этот… что, нормальные женщины закончились в стране?!
Марк на секунду прикрыл глаза, стараясь взять себя в руки и направить мысли в нужное русло. Он ведь сам сказал, что главная проблема сейчас – Некрасов. Устранив его, можно заняться всем остальным.
Если он раньше не устранит их…
Часть 2
Кровь от крови
Глава 7
«Привет, Лили.
Прости, что скидываю все это на тебя, но мне необходимо было поделиться. Родственникам я написала совсем другие письма… То есть даже не письма, а просто открытки разослала. Добрые и светлые. Все уверены, что у нас идеальная семья и все идет как в кино.
Но при этом я не могу игнорировать то, что вижу. Может, я запуталась? Говорят ведь, что у молодых матерей случаются всякие там нервные расстройства. Я хочу описать тебе все, что случилось, и услышать твой ответ, твое мнение… Ты тоже видишь поводы для беспокойства?
Любимый был очень нежен со мной в последние недели перед рождением ребенка. Нигде не позволял мне быть одной. Он даже настоял на том, чтобы присутствовать при родах, хотя я, если честно, была против. Мне кажется, что мужчина не должен это видеть… Да он еще и вел себя странно, кричал глупости вроде «Осторожно, не повредите кожицу!» Ну разве это нормально – такое говорить о ребенке? А еще много и часто смеялся. Но я списала все это на волнение, для него ведь это тоже большой стресс!
Когда все закончилось и мне дали подержать мою малышку, я была так счастлива, что мигом забыла обо всех странностях! Ты не представляешь, что это такое, Лили! Я теперь поняла, как выглядят ангелы. Я четко поняла, что должна назвать ее Анджелин…
Любимому это так не понравилось! Ты не представляешь… Это было не обычное недовольство, а скандал, чуть ли не истерика. Я сообщила ему о своем решении на следующий день. Он кричал на меня так, что пришли врачи и попросили его выйти. Он был просто в бешенстве! Весь красный, со злыми глазами, я даже видела, как у него вздуваются и пульсируют вены на шее. Не помню, чтобы он когда-нибудь представал передо мной таким. Я его очень люблю, но когда его вывели, мне стало легче.
А вот его маме имя понравилось! Все эти месяцы мы с ней открыто не враждовали, но и близки не были. Смерть мужа очень опечалила ее, я понимаю ее в этом – не представляю, как бы я выжила, если бы с дорогим мне человеком что-то случилось! Да еще и такая страшная смерть… Знаешь, ведь голову его так и не нашли. Я с тех пор ужасно боюсь ходить в сад одна!
Увидев малышку, Сильвия буквально посветлела. Впервые за эти месяцы я увидела ее улыбку. Я была так рада, что она любит мою дочь! Она тоже согласилась, что Анджелин – отличное имя! Она обещала поговорить с сыном и успокоить его.
У нее получилось. Уже на следующий день он пришел с цветами и долго просил у меня прощения.
– Это было так неожиданно, – призналась я ему. – Я понимаю, если бы мы решили дать ребенку конкретное имя, а я вдруг одна все поменяла! Но ведь мы даже не обсуждали это!
Мы и правда ничего не обсуждали, Лили. Он всегда говорил, что это дурная примета. Вот родится ребенок – тогда и решим.
– Прости, мне почему-то показалось, что ты решила проигнорировать мое мнение, – ответил он. Так странно… казалось, что за эти сутки он по-другому на все посмотрел, как будто на него кто-то повлиял! Думаю, это была Сильвия. Кто же еще? – Анджелин – именно то имя, которое ей нужно.
Мне очень помог этот разговор. Я чувствую себя плохо, когда мы в ссоре. Он мне нужен, Лили, как воздух. Я не представляю, как можно жить без него. Теперь он больше, чем мой муж, он отец моего ребенка. Нет, я просто не имею права отдаляться от него!
Еще через день он забрал меня и малышку домой. Нас встречала большая компания, многих я видела на свадьбе. Любимый красиво оформил дом к нашему приезду – цветы, шарики повсюду… Купил детскую мебель. Я бы тоже могла воспринять это как принятие решений без меня. Но зачем? Мне нравится все, что он выбрал. Я не хочу с ним спорить.
К вечеру гости разошлись, а я сильно устала. Мне тогда еще трудно было оставаться на ногах! Проводив их, я прилегла на кровать… Думала, что буквально пару минуток полежу, а в итоге заснула!
Проснулась я только через два часа. За окном было уже темно. Я сразу направилась к Анджелин, проверить, как она. Но ее не было в колыбели! Понимаю, что поводов для беспокойства не было, ведь мы в своем доме, со своей семьей. Но такова природа каждой матери, наверно… я не могла игнорировать тревогу. Поэтому я отправилась искать ее.
Под дверью спальни Сильвии было темно, должно быть, она легла спать пораньше. Она не любит засиживаться допоздна. А вот на первом этаже горел свет.
В гостиной сидели четверо мужчин и мой любимый. Этих четверых я никогда раньше не видела! Ни на нашей свадьбе, ни на фотографиях, ни рядом с Тони. Но они, похоже, чувствовали себя раскованно.
Мне они не понравились! Все какие-то мрачные, угрюмые, с бегающими взглядами. Если кто-то из них смотрел мне в глаза, я чувствовала, как у меня мурашки по спине пробегают.
И один из них держал на руках мою дочь! Представляешь? Я никому из друзей не позволяла держать ее. Я считаю, что до того, как ребенку исполнится год, брать его на руки должны только члены семьи, люди, которые его по-настоящему любят. Но уж никак не посторонние, которых я вижу впервые в жизни! Мое мнение можно считать предрассудком, но ведь Тони знал о нем! Мне казалось, что он уважает меня достаточно, чтобы не устраивать такие демонстрации!
