— Спасибо тебе.
— За что?
Но Брум уже дал отбой.
Глава 35
«Слониха» засыпала на ночь. Рэй дождался, пока уйдет последний охранник. Напротив, в довольно популярном ресторане «Оранжерея Вентуры», горели огни и грохотала музыка. Народ валил сюда валом, так что с этой стороны войти непросто. Рэй, сделав круг, прошел на обычное место через сувенирный магазин.
Много лет назад, когда Кэсси взяла ключ у своего прежнего поклонника, она сделала для Рэя дубликат, и он хранил его все эти годы. Да, он знал, что ключ больше не подходит к замку, но это его не беспокоило. У «Слонихи» имелись двери в обеих мощных задних конечностях. Через одни проходят посетители. На других — тяжелый висячий замок. Рэй подобрал здоровенный булыжник и одним ударом сбил его.
Светя себе фонариком, прикрепленным к связке ключей, Рэй пошел наверх по витой лестнице, в брюхо гигантского чудища. «Внутренности» представляли собой помещение со сводчатым потолком, напоминавшее сельскую церквушку. Стены были выкрашены в неопределенно розовый цвет, под стать, по-видимому, верной с научной точки зрения окраске кишечного тракта слонов. Рэй верил ученым на слово.
В тот день они с Кэсси спрятали спальный мешок в стенном шкафу. Выглядел шкаф так, будто его просто выбросили после ремонта в доме. «А что, — вдруг пришло в голову Рэю, — если кому-то этот старый мешок попался на глаза? И зачем он нужен был нам с Кэсси? И чем все кончилось? — А потом он поймал себя на другой мысли: — Почему сейчас, когда мир старается снова поймать меня в силки, мне в голову лезут такие глупости?»
Собственно, глупо было вообще приходить сюда.
Семнадцать лет не был Рэй во чреве этой шестиэтажной бестии, но если бы она умела говорить… Рэй невольно улыбнулся. А почему бы и нет? Он долго, слишком долго изводил себя. Снова и снова возвращался в тот страшный вечер. И никуда от этого не мог уйти. Скверные времена снова надвигались, так отчего не вспомнить дни и ночи счастливые? Как любил повторять его отец, без низа не бывает верха, без лево — право, хороших времен — без ожидания плохих.
И вот он здесь, в брюхе «Слонихи», ждал ту един-ственную в своей жизни женщину, которую любил по-настоящему, ждал, думая о том, что за минувшие семнадцать лет хороших-то времен, по сути, и не было. Только плохие. Несчастные. Несчастные и дурацкие.
Что бы сказал на это его отец?
Одна ошибка. Одна ошибка, допущенная семна-дцать лет назад, и он — бесстрашный фотожурналист, никогда не боявшийся работать под огнем, — позволил ей искалечить всю его жизнь. Но ведь именно так и бывает. Именно этот, а не другой момент. Принятое решение. Удача.
К чему сейчас лить слезы? Очень красиво.
Рэй поднялся по витой лестнице в купол здания — обсерваторию. Ночной воздух был свеж, с океана дул сильный ветер. Приятно пахло солью и песком. Небо ясное, над Атлантикой сияли звезды.
Потрясающий вид, подумал Рэй. Он расчехлил камеру и принялся снимать. «Да, — рассуждал он, — забавно: без чего-то можешь жить, а без чего-то жить не можешь».
Закончив съемку, Рэй остался на свежем воздухе и в очередной раз задумался, теперь о том, изменится ли что-нибудь, если он расскажет Меган всю правду?
Накладывая на руку Меган повязку, доктор бормотал что-то насчет того, что в молодости работал подручным у мясника. Она понимала, почему он это вспомнил. Рука представляла собой, мягко говоря, сплошное месиво.
— Но ничего, все пройдет, — обнадежил ее доктор.
Несмотря на обезболивающее, в руке пульсировала боль. Болела и голова — последствия удара о бампер. Меган выпрямилась на кровати.
Пока доктор занимался с ней, Дейв ждал в приемной. Сотрудница полиции — она представилась следователем окружного полицейского управления Лорен Мьюз — оказалась на удивление разумной женщиной. Она терпеливо выслушала сбивчивые объяснения Меган, ни разу не перебив ее, ни разу не приподняв брови и не округлив глаза, даже когда рассказ звучал чистым безумием.
— Понимаете, я только вышла из дома для престарелых, как на меня набросилась эта девчонка с ножом в руках… Нет, я не знаю, кто она такая… Нет, я не знаю ее имени и того, почему она хотела убить меня, разве что видела, как она вчера вечером болталась около конторы Гарри Саттона…
Мьюз слушала с непроницаемым выражением лица. Не задавала дурацких вопросов, не поглядывала с подозрением — ничего в этом роде. Дослушав, она позвонила в Атлантик-Сити Бруму и передала ему информацию Меган.
Еще через несколько минут она захлопнула блокнот и сказала:
— Ладно, на сегодня хватит. Вы, должно быть, со-всем из сил выбились.
— Вы даже не представляете себе, насколько.
— Попробую выяснить, что это за блондинка. Как думаете, удастся нам завтра поговорить?
— Разумеется.
— Отдыхайте, Меган. — Мьюз встала и направилась к двери.
— Спасибо. А вы не сделаете мне одолжение?
— Слушаю.
— Нельзя ли попросить доктора, чтобы он пропустил ко мне мужа?
— Будет сделано, — улыбнулась Мьюз.
Оставшись одна, Меган откинулась на подушку. На тумбочке справа от кровати лежал сотовый. Она подумала было написать Рэю, что сегодня она прийти не сможет — да и вообще не сможет, — но силы оставили ее.
В этот момент в палату влетел Дейв. В глазах у него блестели слезы. На Меган вдруг нахлынуло одно связанное с больницей воспоминание, от которого даже дышать стало трудно. Кейли было пятнадцать месяцев, она только начинала ходить, и они с Дейвом взяли ее собой на День благодарения к Агнес и Роланду. Они все собрались на кухне, и Агнес как раз протягивала Меган чашку с чаем, когда вдруг заметила, как Кейли ковыляет к воротцам, которые Роланд установил перед лестницей из кухни в подвал. Как впоследствии выяснилось, сделал он это не совсем правильно, и Меган до сих пор помнила с каким ужасом смотрела она тогда, как ворота открываются и Кейли катится вниз по бетонным ступеням.
Больше того, и сейчас, четырнадцать лет спустя, Меган охватывала паника, понятная только матери. Она помнила, как в эту долю секунды перед ней мельк-нуло неизбежное. Лестница была крутая, ступени выщербленные, ничего не видно. Ребенок должен был вот-вот удариться головой о бетон, а Меган не могла это предотвратить — она слишком далеко, — и ей оставалось только смотреть, холодея от ужаса, как ее девочка полетит вниз.
А потом случилось то, чего она не забудет никогда. Дейв, сидевший рядом с ней, кинулся к лестнице. Даже скорее не кинулся, а нырнул, словно это был не пол, покрытый линолеумом, а бассейн с водой. Нырнул, не раздумывая ни секунды и даже не отдавая себе отчета в том, что делал. Дейв никогда не был особенно резв или ловок, но сейчас он летел, или плыл, с такой скоростью, какую не смог бы повторить, даже тренируйся он изо дня в день десять лет подряд. Кейли уже начинала падать, когда он стремительным рывком достиг открытых ворот, выбросил вперед руку и схватил ее за щиколотку. Сам он остановиться уже не мог, полетел вниз, но ребенка каким-то образом сумел отбросить в сторону и спас тем самым дочери жизнь. Это стоило ему двух сломанных ребер.
