— Нормально.
— Сестра скоро возвращается?
— Да, — вздохнула Сара.
Она все еще сохраняла привлекательность, хотя от глаз разбегались морщинки, да и у рта они за эти годы сделались заметно глубже. Возраст накладывает свой отпечаток на женщин, и Сара не была исключением.
А еще она избавилась от рака, уж двадцать лет как. Сара сказала об этом Бруму при первой же встрече, в этой самой комнате, когда он начинал расследовать дело об исчезновении ее мужа. Диагноз, по ее словам, был поставлен, когда она была беременна Сьюзи. Если бы не муж, повторяла и повторяла она, ей бы ни за что не выжить. Сара хотела, чтобы Брум это понял. Когда прозвучал приговор врачей, когда из-за химиотерапии Сару постоянно рвало, когда у нее начали выпадать волосы и красота пропала, кожа на теле сморщилась, когда у всех, включая саму Сару, исчезла всякая надежда — опять это слово! — он, и только он один, не отходил от нее ни на шаг.
Это лишний раз доказывает, сколь сложна и многолика человеческая природа.
Он все время оставался рядом. Ночами не отнимал ладоней от ее лба. Подавал лекарства, целовал в щеку, прижимал к себе, заставляя ее почувствовать, что она не одинока, что ее любят.
Она смотрела тогда Бруму прямо в глаза и рассказывала все это, поскольку хотела, чтобы он продолжил расследование, не думал, что муж просто сбежал из дома, чтобы дело это стало его личным делом, чтобы он отыскал родную душу, ведь она просто не могла жить без этого человека.
И вот сейчас, семнадцать лет спустя, успев открыть для себя некоторые тяжелые истины, Брум по-преж-нему оставался рядом. А местопребывание мужа — родной души Сары — все еще оставалось загадкой.
— Ну что ж, прекрасно, — произнес он, с трудом поднимая на нее глаза. — То есть я хочу сказать, прекрасно, что сестра приезжает. Я знаю, как ты любишь, когда она тебя навещает.
— Ну да, просто слов нет, — едва слышно пробормотала Сара. — Слушай, Брум…
— Да?
— Что-то ты крутишь.
Он опустил голову.
— Просто хочу быть вежливым.
— Ничего подобного. Ты никогда не стараешься быть просто вежливым. И никогда не крутишь.
— И то правда.
— В таком случае?…
Несмотря на все усилия — веселая желтая краска, свежие цветы, — Брум видел вокруг лишь следы запустения. Годы безвестности тяжело подействовали на семью. Детям пришлось нелегко. Сьюзи дважды задерживали за вождение машины в нетрезвом состоянии. У Брендона возникли проблемы с наркотиками. Бруму пришлось выручать обоих. А дом выглядел так, будто их отец исчез только вчера — застыл в ожидании его возвращения.
— Ты нашел?… — У Сары расширились глаза, словно от внезапного открытия.
— Нет.
— Тогда… что?
— Может, и ничего.
— И все же?
Брум сидел, уперев локти в колени, обхватив голову ладонями. Он глубоко вздохнул и посмотрел прямо в умоляющие глаза Сары.
— Еще один из местных пропал. Может, ты уже видела это в новостях. Его зовут Карлтон Флинн.
— Говоря «пропал»… — Сара растерянно посмотрела на Брума.
— Точь-в-точь, как… — Брум замолчал. — Жил себе и жил, и вдруг — нет его. Исчез с концами.
Сара старалась переварить услышанное.
— Но… ведь ты еще тогда мне это говорил… люди пропадают.
Брум кивнул.
— Иногда по собственной воле, — продолжила Сара. — Иногда нет. Но такое случается.
— Верно.
— Получается, семнадцать лет назад исчез мой муж, а теперь кто-то еще, этот самый Карлтон Флинн. Ну и что? Связь-то какая? Не вижу.
— Может, и никакой, — согласился Брум.
— Тогда?… — Сара придвинулась к нему.
— Понимаешь, именно из-за этого я и пропустил годовщину.
— Как тебя прикажешь понимать?
Брум не нашелся, что сказать. В частности, потому, что еще мало знал наверняка. Он разрабатывал версию, что крутилась у него в голове и не давала спать ночью, но на данный момент это было все.
— Карлтон Флинн исчез в этот день, — сказал он.
— В какой этот?
— Затем я и пришел. Это был день годовщины. Восемнадцатое февраля. Семнадцать лет, день в день, как исчез навеки твой муж.
— Семнадцать, день в день. — Казалось, Сара застыла на мгновение. — Ну и что из этого? Семнадцать лет. Может, это просто совпадение? Если бы пять или двадцать — другое дело. Но семнадцать?
Брум промолчал, предоставляя Саре возможность додумать самой.
— Ты хочешь сказать, что посмотрел другие дела об исчезновениях? Нет ли какой закономерности? — спросила наконец она.
— Ну да.
— И что же?
— Достоверно известно, что восемнадцатого февраля исчезли только двое — твой муж и Карлтон Флинн.
— Достоверно? — повторила Сара.
Брум глубоко вздохнул.
— В прошлом году, четырнадцатого марта, мы получили сообщение об исчезновении некоего Стивена Кларксона, тоже из местных. А за три года до этого, двадцать седьмого февраля, — еще одного.
— И никто не нашелся?
— Никто.
— Тогда, выходит, дата здесь ни при чем. — Сара судорожно сглотнула. — Может, дело в месяце — февраль или март?
— Не думаю. Или, вернее, не думал раньше. Видишь ли, еще двое — Питер Берман и Грег Вагман — могли исчезнуть задолго до того, как попытались увязать эти дела. Один — рыбак, другой — дальнобойщик. Оба одинокие, родственников немного. Если такие парни не появляются дома в течение двадцати четырех часов — кто это заметит? С тобой, конечно, дело другое. Но если человек — холостяк, или разведен, или разъезжает подолгу…
— …тогда сообщение о пропаже может поступить через несколько дней или недель, — закончила за него Сара.
— А то и позже.
— Выходит, эти двое тоже могли исчезнуть восемнадцатого февраля?
— Не все так просто, — покачал головой Брум.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что чем дольше я этим занимаюсь, тем труднее становится уловить закономерность. Вагман, например, он из Буффало — не местный. Никто не знает, откуда и когда он исчез, но мне удалось проследить его передвижения вплоть до Атлантик-Сити, где он был в феврале.
Сара задумалась.
— Ты назвал пятерых, включая Стюарта, кто исчез за последние семнадцать лет. Есть и другие?
— И да и нет. Всего я насчитал девять человек, которые хоть в какой-то степени соответствуют моей версии. Но есть случаи, которые в нее не вписываются.
— А именно?
