– Как вам пришло это в голову? – спросил он.
– Мой дорогой Джепп, я не знаю, о чем вы говорите.
– Откуда, черт побери, вы узнали, что это не труп мисс
Сейнсбери Сил?
Пуаро выглядел обеспокоенным.
– Лицо, – ответил он. – Зачем уродовать лицо мертвой
женщины?
– Думаю, – сказал Джепп, – на это мог бы ответить старина
Морли. Возможно, его убрали именно с той целью, чтобы он не мог об этом
рассказать.
– Безусловно, было бы лучше, если бы он сам опознал тело.
– Это сделал его преемник, доктор Ледеран. Толковый и
воспитанный человек – его показания безошибочны.
На следующий день вечерние газеты вышли с сенсационным
сообщением. Труп, найденный в квартире в Бэттерси и считавшийся телом мисс
Сейнсбери Сил, был точно идентифицирован как принадлежащий миссис Элберт
Чепмен.
Мистер Ледеран с Куин-Шарлотт-стрит, 58 уверенно заявил, что
это тело миссис Чепмен, на основании особенностей зубов и челюсти,
зафиксированных в медицинской карте покойного мистера Морли.
На теле была одежда мисс Сейнсбери Сил, а рядом – ее
сумочка. Но где же сама мисс Сейнсбери Сил?
Девять, десять – курочка, цыплятки
1
Когда они возвращались с дознания, Джепп торжествующе сказал
Пуаро:
– Неплохая работа. Сенсация что надо!
Пуаро кивнул.
– Вы первый поняли, что к чему, – продолжал Джепп, – но мне
этот труп тоже сразу не понравился. В конце концов, мертвецу не уродуют лицо и
голову просто так. Это грязное, неприятное занятие, и понятно, что для этого
должна была быть причина. А причина могла быть только одна – помешать
установлению личности. – Он великодушно добавил: – Но я бы не смог так быстро
догадаться, что это другая женщина.
– И все же, друг мой, – с улыбкой отозвался Пуаро, – в целом
эти две женщины не так уж не похожи друг на друга. Миссис Чепмен была красивой,
модно одетой, не чуравшейся косметики, а мисс Сейнсбери Сил одевалась
неряшливо, о помаде и румянах понятия не имела. Но основные внешние
характеристики у них одинаковы. Обеим было лет по сорок с небольшим. Обе были
приблизительно одного и того же роста и телосложения. У обеих седели волосы, и
они подкрашивали их, придавая им золотистый оттенок.
– Да, конечно, если смотреть с такой точки зрения. Но одно
мы должны признать – прекрасная Мабель ловко обвела нас вокруг пальца. Я был
готов поклясться, что она говорила правду.
– Но, друг мой, она действительно говорила правду. Мы ведь
все знаем о ее прошлом.
– Мы не знали, что она способна на убийство, – а теперь
выходит, что было именно так. Сильвия не убивала Мабель – это Мабель убила
Сильвию.
Эркюль Пуаро недовольно покачал головой. Ему все еще было
нелегко представить Мабель Сейнсбери Сил в роли убийцы. Но в ушах у него звучал
иронично-писклявый голос мистера Барнса: «Ищите среди респектабельных людей…»
Мабель Сейнсбери Сил была в высшей степени респектабельной.
– Я намерен, Пуаро, докопаться до сути этого дела, – твердо
заявил Джепп. – Этой женщине не удастся меня провести.
2
На следующий день Джепп позвонил по телефону. Его голос
звучал странно.
– Хотите услышать новости, Пуаро? – осведомился он. – Делу
конец!
– Pardon?
[26]
Возможно, на линии помехи. Я не вполне понял…
– Все кончено, приятель. Мы свободны и можем бить баклуши!
Теперь в голосе Джеппа явственно слышалась горечь.
– Что кончено? – удивленно спросил Пуаро.
– Все это наше расследование! Охота, газетные сенсации – все
к черту!
– Я все еще не понимаю.
– Тогда слушайте внимательно, потому что я не могу называть
имена. Как вы знаете, мы прочесываем страну в поисках… той, которая сделала
это?
– Да, разумеется.
– Ну так вот, с этим покончено. Велено все замять и
помалкивать в тряпочку! Теперь понятно?
– Да. Но почему?
– Приказ из чертова министерства внутренних дел.
– А такие приказы в порядке вещей?
– Ну, это случается сплошь и рядом.
– Почему они так терпимы к мисс… к той, которую мы ищем?
– Плевать им на нее! Все дело в газетной шумихе – если она
попадет под суд, то многое может выясниться о миссис С.Ч. – о трупе. А об этом
лучше помалкивать. Полагаю, все дело в ее чертовом муже – мистере Э.Ч. Поняли?
– Да-да.
– Очевидно, он сейчас в каком-то опасном месте, и они не
хотят усложнять его положение.
Пуаро издал невнятный возглас.
– Что вы сказали?
– Я произнес восклицание досады, mon ami.
– Ах вот оно что! А я подумал, вы простудились. Я бы
использовал слово покрепче, чем «досада». У меня темнеет в глазах при мысли,
что этой дамочке позволят выйти сухой из воды.
– Она не выйдет сухой из воды, – негромко сказал Пуаро.
– Повторяю, наши руки связаны!
– Ваши – может быть, но мои – нет!
– Добрый старый Пуаро! Значит, вы намерены продолжать?
– Mais oui
[27]
– до самой смерти.
– Только пусть это не окажется вашей смертью, старина! Если
дело пойдет дальше таким же образом, то кто-нибудь, возможно, пришлет вам по
почте ядовитого тарантула!
Положив трубку, Пуаро задумчиво пробормотал:
– И почему я использовал эту мелодраматическую фразу – «до
самой смерти»? Vraiment,
[28]
это абсурд!
3
Письмо прибыло с вечерней почтой. Оно было отпечатано на
машинке, за исключением подписи:
«Дорогой мсье Пуаро!
Я был бы очень Вам признателен, если бы Вы смогли зайти ко
мне завтра. Возможно, у меня будет к Вам поручение. Предлагаю встретиться в
двенадцать тридцать в моем доме в Челси. Если это для Вас неудобно, пожалуйста,
позвоните и договоритесь о другом часе с моим секретарем. Простите, что даю Вам
так мало времени на размышления.
