– Я хочу видеть Картера, – заявил он, войдя в кабинет
старшего инспектора.
Джепп бросил на него быстрый взгляд:
– Очередное озарение?
Пуаро не обратил на его слова внимания.
– Вы возражаете?
Джепп пожал плечами:
– Что толку мне возражать? Кто любимец министра внутренних
дел? Вы. У кого в кармане половина правительства? У вас. Вы ведь замяли
достаточно скандальных дел по их поручению.
Пуаро припомнил дело, названное им «Авгиевы конюшни».
[41]
– Вы должны признать, что это было изобретательно, – не без
самодовольства заметил он.
– Еще бы! Никому, кроме вас, такое и в голову бы не пришло!
Иногда, Пуаро, вы мне кажетесь человеком, абсолютно неразборчивым в средствах.
Лицо Пуаро внезапно стало серьезным.
– Это неправда, – возразил он.
– Ладно, не дуйтесь, я не то имел в виду. Просто вы так
похваляетесь вашей чертовой изобретательностью. Зачем вы хотите видеть Картера?
Спросить у него, действительно ли он убил Морли?
К удивлению Джеппа, Пуаро кивнул:
– Да, друг мой, именно по этой причине.
– Полагаю, вы думаете, что он скажет вам, если сделал это? –
Джепп рассмеялся, но Пуаро оставался серьезным.
– Вполне возможно.
Джепп с любопытством посмотрел на него:
– Я знаю вас около двадцати лет, но все еще не всегда могу
понять, куда вы клоните. У вас просто слабость к молодому Фрэнку Картеру.
Почему-то вам не хочется, чтобы он оказался виновным.
Эркюль Пуаро энергично покачал головой:
– Нет-нет, вы не правы. Все совсем не так…
– Может быть, все дело в его блондиночке? Вы ведь в
некоторых отношениях чертовски сентиментальны.
– Я ничуть не сентиментален! – возмутился Пуаро. – Это чисто
английский порок! Это англичане рыдают над историями о молодых влюбленных,
умирающих матерях и брошенных детях. Для меня главное – логика. Если Фрэнк
Картер – убийца, то я, безусловно, не настолько сентиментален, чтобы желать ему
соединиться брачными узами с приятной, но весьма банальной девицей, которая,
если его повесят, через год или два забудет о нем с кем-нибудь другим.
– Тогда почему вы не хотите верить, что он виновен?
– Я хочу в это верить.
– Вы имеете в виду, что располагаете более или менее
убедительными доказательствами его невиновности? Тогда почему вы их утаиваете?
С нами следует играть честно, Пуаро.
– Я так и делаю. Очень скоро я сообщу вам имя и адрес
свидетеля, который окажется для вас бесценным. Его показания должны решающим
образом подтвердить обвинение против Картера.
– Но тогда… Вы меня совсем запутали. Почему вам так хочется
его видеть?
– Ради собственного удовлетворения, – ответил Эркюль Пуаро.
Больше он ничего не сказал.
3
Фрэнк Картер, бледный и осунувшийся, все еще пытался
хорохориться, глядя на неожиданного посетителя с нескрываемой злобой.
– Что вам нужно, вы, паршивый маленький иностранец? – грубо
осведомился он.
– Я хочу посмотреть на вас и поговорить с вами.
– Ну, вы меня уже увидели. А вот говорить я ничего не буду
без своего адвоката. Это ведь по закону, верно? Тут вам ничего не поделать. Я
имею право требовать присутствия адвоката.
– Конечно, имеете. Если хотите, можете послать за ним, но я
предпочел бы, чтобы вы этого не делали.
– Не сомневаюсь. Надеетесь вытянуть из меня признание?
– Не забывайте, что мы здесь одни.
– Это довольно необычно. Наверняка ваши полицейские дружки
нас подслушивают!
– Вы ошибаетесь. Это личная беседа между вами и мной.
Фрэнк Картер разразился неприятным смехом:
– Бросьте! Вам не провести меня таким старым трюком.
– Вы помните девушку по имени Агнес Флетчер?
– Никогда о ней не слышал.
– Думаю, вы ее вспомните, хотя едва ли обращали на нее
внимание. Она была горничной на Куин-Шарлотт-стрит, 58.
– Ну и что из этого?
– В то утро, когда мистера Морли застрелили, – медленно
отозвался Пуаро, – Агнес случайно посмотрела вниз с лестничной площадки
верхнего этажа. На лестнице она увидела вас – ожидающего и прислушивающегося.
Вскоре вы направились к кабинету мистера Морли. Тогда было около двадцати пяти
минут первого.
Фрэнк Картер вздрогнул. На лбу у него выступил пот, глаза
дико забегали из стороны в сторону.
– Это ложь! – крикнул он. – Проклятое вранье! Вы или полицейские
заплатили ей, чтобы она сказала, будто видела меня!
– Согласно вашим показаниям, – продолжал Эркюль Пуаро, – в
это время вы уже вышли из дома и находились на Мэрилебон-роуд.
– Так оно и было! Эта девчонка лжет! Она не могла меня
видеть! Это гнусный заговор! Если это правда, то чего же она до сих пор
молчала?
– Она рассказала об этом своей подруге – кухарке, – спокойно
ответил Пуаро. – Они были озадачены и не знали, что им делать. Когда на
дознании был вынесен вердикт о самоубийстве, они почувствовали облегчение и
решили ничего не рассказывать.
– Не верю ни единому слову! Они просто сговорились! Пара
грязных, лживых…
Эркюль Пуаро терпеливо ждал, пока иссякнет поток брани.
Когда Картер наконец умолк, он заговорил снова, тем же
спокойным голосом:
– Гнев и ругань вам не помогут. Девушки расскажут свою
историю, и им поверят, потому что это правда. Агнес Флетчер видела вас. Вы были
на лестнице в то время. Вы не ушли из дома. И вы входили в кабинет мистера
Морли. – Он сделал паузу и спросил: – Что там произошло?
– Говорю вам, это ложь!
Эркюль Пуаро чувствовал себя очень усталым и очень старым.
Ему не нравился Фрэнк Картер. Он считал его забиякой, лгуном и мошенником,
принадлежащим к типу людей, без которых мир отлично мог бы обойтись. Ему,
Эркюлю Пуаро, было достаточно отойти в сторону и не мешать Картеру упорствовать
в своей лжи, чтобы земля избавилась от одного из своих самых неприятных
обитателей…
