– Нет, – возразила Джейн. – Я никогда так не думала.
Пуаро вздохнул.
– Мир принадлежит вам, – промолвил он. – Новое небо и новая
земля. Но только, дети мои, пусть в вашем новом мире останутся свобода и
сострадание… Это все, о чем я прошу.
Девятнадцать, двадцать – тарелочка пуста…
Эркюль Пуаро возвращался домой по пустынным улицам.
К нему приблизилась маленькая неприметная фигурка.
– Ну? – осведомился мистер Барнс.
Пуаро пожал плечами и развел руками.
– Какой линии он придерживался? – допытывался Барнс.
– Он во всем признался и ссылался на смягчающие
обстоятельства. Утверждал, что страна нуждается в нем.
– Так оно и есть, – кивнул мистер Барнс.
Помолчав пару минут, он спросил:
– Но вы с этим не согласны?
– Абсолютно согласен.
– Тогда…
– Мы с вами ведь можем ошибаться, – заметил Эркюль Пуаро.
– Об этом я не подумал, – признался Барнс. – Конечно, можем.
– Некоторое время они шли молча, потом Барнс с любопытством спросил: – О чем вы
думаете?
– «За то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя,
чтобы ты не был царем», – процитировал Пуаро.
– Хм… Понимаю, – промолвил мистер Барнс. – Саул после
истребления амаликитян. Да, на это можно посмотреть и с такой точки зрения.
Они пошли дальше.
– Ну, здесь я сяду в метро. Доброй ночи, Пуаро, – попрощался
Барнс и смущенно добавил после паузы: – Знаете… я хотел сказать вам кое-что.
– Да, mon ami?
– Я перед вами виноват. Сам того не желая, сбил вас со
следа. Я имею в виду Элберта Чепмена, Q.X.912.
– Да?
– Я – Элберт Чепмен. Вот почему меня это так заинтересовало.
Понимаете, у меня никогда не было жены.
Усмехнувшись, он поспешил прочь.
Пуаро стоял неподвижно. Потом его глаза широко открылись, а
брови приподнялись.
– Девятнадцать, двадцать – тарелочка пуста… – пробормотал он
себе под нос и направился домой.
