– А вы знаете кого-нибудь еще, кто мог бы питать злобу к
вашему брату?
Мисс Морли покачала головой.
– Он ладил со своим партнером, мистером Рейли?
– Насколько можно ладить с ирландцем, – ядовито отозвалась
мисс Морли.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, ирландцы вспыльчивы и скандалят по любому поводу.
Мистеру Рейли нравилось затевать споры о политике.
– И это все?
– Все. У мистера Рейли много недостатков, но в своей
профессии он очень опытен – во всяком случае, так говорил мой брат.
– Каких именно недостатков? – настаивал Джепп.
Поколебавшись, мисс Морли ответила:
– Он слишком много пьет – только, пожалуйста, не
распространяйтесь об этом.
– Между ним и вашим братом бывали какие-нибудь трения по
этому поводу?
– Генри пару раз намекал ему на это. В профессии зубного
врача нужна твердая рука, – назидательно произнесла мисс Морли. – К тому же
запах алкоголя не внушает пациентам доверия.
Джепп кивнул, соглашаясь.
– Можете вы сообщить нам что-нибудь насчет финансового
положения вашего брата? – спросил он.
– Генри хорошо зарабатывал и даже делал сбережения. Кроме
того, у нас обоих был маленький личный доход по завещанию отца.
– Ваш брат составил завещание?
– Да, и мне известно его содержание. Он оставил сто фунтов
Глэдис Невилл, а все остальное переходит ко мне.
– Понятно. А теперь…
В дверь громко постучали, и на пороге появился Элфред.
Уставившись выпученными глазами на двух посетителей, он сообщил:
– Мисс Невилл вернулась, и она взволнована. Она спрашивает,
можно ли ей войти.
Джепп кивнул, а мисс Морли сказала:
– Скажи ей, чтобы поднималась сюда, Элфред.
– О’кей. – Элфред исчез, а мисс Морли промолвила со вздохом:
– Этот мальчик – тяжкое испытание.
4
Глэдис Невилл была высокой, светловолосой, довольно
анемичной девушкой лет двадцати восьми. Она явно была расстроена, но при этом
продемонстрировала сообразительность и деловитость.
Под предлогом просмотра бумаг мистера Морли Джепп увел ее от
мисс Морли вниз, в комнатку рядом с зубоврачебным кабинетом.
– Я просто не могу в это поверить! – повторяла Глэдис. –
Кажется невероятным, чтобы мистер Морли сделал такое!
По ее словам, он не казался ни огорченным, ни обеспокоенным.
– Сегодня вас вызвали, мисс Невилл… – начал Джепп.
Девушка прервала его:
– Да, но все оказалось скверной шуткой! Ужасно, что люди на
такое способны.
– Что вы имеете в виду, мисс Невилл?
– Что с тетей ничего не случилось. Она абсолютно здорова и
не могла понять, почему я внезапно приехала. Конечно, я обрадовалась, но и
очень рассердилась. Послать мне такую телеграмму и так меня напугать!
– У вас при себе эта телеграмма, мисс Невилл?
– По-моему, я выбросила ее на вокзале. Там говорилось: «У
вашей тети прошлой ночью случился удар. Пожалуйста, приезжайте немедленно».
– Вы вполне уверены… – Джепп деликатно кашлянул, – что не
ваш друг мистер Картер отправил эту телеграмму?
– Фрэнк? Зачем? О, понимаю, вы думаете, что мы с ним
сговорились! Нет, инспектор, никто из нас на это не способен.
Возмущение девушки выглядело достаточно искренним, и Джеппу
пришлось приложить некоторые усилия, чтобы ее успокоить. Но вопрос о
сегодняшних утренних пациентах вновь превратил Глэдис в компетентную
секретаршу.
– Они все записаны в книге. Думаю, вы уже туда заглядывали.
Я знаю большинство из них. Десять часов, миссис Соме – у нее было что-то не так
со вставной челюстью. Десять тридцать, леди Грант – пожилая женщина, живет на
Лоундс-сквер. Одиннадцать, мсье Эркюль Пуаро – он приходит регулярно… О,
конечно, это он!.. Простите, мсье Пуаро, я так расстроена… Одиннадцать
тридцать, мистер Элистер Блант – банкир, вы о нем слышали… Он должен был прийти
ненадолго, так как мистер Морли в прошлый раз приготовил зуб для пломбирования.
Потом мисс Сейнсбери Сил – она специально звонила – у нее острая боль, и мистер
Морли вписал ее. На редкость болтливая и суетливая особа. Двенадцать часов,
мистер Амбериотис – новый пациент, записался на прием из отеля «Савой». У
мистера Морли лечилось много иностранцев и американцев. Двенадцать тридцать,
мисс Керби – она приезжает из Уортинга.
– Когда я пришел, – сказал Пуаро, – здесь был высокий
джентльмен, похожий на военного. Кто это мог быть?
– Полагаю, один из пациентов мистера Рейли. Я сейчас принесу
вам его список, хорошо?
– Благодарю вас, мисс Невилл.
Девушка отсутствовала всего несколько минут и вернулась с
такой же книгой, как у мистера Морли.
– Десять часов, Бетти Хит, – начала она читать. – Это
девочка лет девяти. Одиннадцать часов, полковник Эберкромби.
– Эберкромби! – пробормотал Пуаро. – C’etait ça!
[11]
– Одиннадцать тридцать, мистер Хауард Рейкс. Двенадцать,
мистер Барнс. Это все утренние пациенты. Конечно, мистер Рейли не так загружен,
как мистер Морли.
– Можете вы сообщить нам что-нибудь об этих пациентах
мистера Рейли?
– Полковник Эберкромби – давний пациент, и все дети миссис
Хит ходят к мистеру Рейли. О мистере Рейксе и мистере Барнсе я ничего не могу
рассказать, хотя как будто слышала их фамилии. Я ведь отвечаю на все телефонные
звонки…
– Мы можем расспросить самого мистера Рейли, – сказал Джепп.
– Я бы хотел повидать его как можно скорее.
Мисс Невилл вышла, а Джепп обратился к Пуаро:
– Все старые пациенты мистера Морли, за исключением мистера
Амбериотиса. Надеюсь вскоре с ним побеседовать. Получается, что он последний
видел мистера Морли живым, и нам следует убедиться, что, когда он уходил от
мистера Морли, тот был жив.
Пуаро покачал головой:
– У вас все еще нет мотива.
– Знаю. Похоже, над этим придется поломать голову. Но
возможно, на этого Амбериотиса имеется кое-что в Скотленд-Ярде. – Он внезапно
добавил: – Вы что-то очень задумчивы, Пуаро!
