Викки остановилась перевести дыхание. Сага угадывала движение со стороны прокурора, но не спускала глаз с Викки.
— Я пообещала Данте, что мы найдем его маму. — Викки заговорила прерывающимся голосом. — Я несла его на руках, мы все шли и шли, пели песенку, которую они учили в детском саду, про старичка, у которого порвались ботинки. Мы шли по широкой дороге со столбами по обочинам… Одна машина остановилась, нам разрешили сесть на заднее сиденье… Тот мужчина в машине посмотрел на нас в зеркало, включил обогреватель и спросил, не хотим ли мы заехать к нему домой, он даст нам сухую одежду и поесть… Мы бы наверняка поехали с ним, если бы он не изучал нас в зеркале; он сказал, что даст нам еще карманных денег… Но когда он остановился заправить машину, мы тихо вылезли и пошли дальше, не поехали к нему… Я не знаю, сколько мы шли, но на одной стоянке, возле моря, там еще была такая длинная фура из «Икеи», мы находим на столике термос и целый пакет бутербродов с колбасой. Мы не успеваем его забрать — из-за машины выходит какой-то парень, он спрашивает, не голодные ли мы… Он из Польши, мы доехали с ним почти до Упсалы… Я попросила у него телефон, позвонить маме… Я несколько раз подумала, что убью его, если он тронет Данте, но он просто дал нам отдохнуть и поспать… Ему ничего не надо. Он высаживает нас, мы садимся на поезд, чтобы проехать последний отрезок до Стокгольма, прячемся среди чемоданов… У меня больше нет ключа от метро, я никого не знаю, прошло столько времени… Когда-то я несколько недель прожила у пары из Мидсоммаркрансена, но теперь не смогла вспомнить, как их звали, зато вспомнила про Тобиаса — еще бы мне про него не помнить. Вспомнила, что он живет на Волльмар-Икскулльсгатан, что обычно я ездила до Мариаторгет и… какая же я дура, сдохнуть бы мне.
Викки замолчала, уткнулась лицом в подушку и замерла; было слышно только ее дыхание.
Глава 139
Сага постояла у койки, глядя на Викки — та лежала на животе, водя пальцем по бортику кровати.
— Я все думаю о том мужчине из машины, — начала Сага. — Ну, который звал вас к себе домой… По-моему, то, что ты почувствовала опасность, очень важно.
Викки села и посмотрела в голубые глаза Саги.
— Как думаешь, ты поможешь мне выследить его, когда мы закончим вот с этим?
Викки кивнула и с трудом сглотнула, потом опустила глаза и замерла, обхватив себя за плечи костлявыми руками. Нелегко было представить себе, как эта хрупкая девочка разбивает головы двух человек.
— Прежде чем мы пойдем дальше, напомню, что сказать правду всегда означает помочь себе, — заметила Сага.
Ее наполняло щекочущее спокойствие, словно на боксерском ринге. Еще немного — и она получит полновесное признание. Она ощущала перемены — в голосе, в атмосфере, в том, как увлажнились глаза Викки. Сага сделала вид, что пишет что-то в своем блокноте, немного подождала и взглянула на девочку, словно та уже призналась в убийствах.
— Ты спала на окровавленной простыне, — мягко сказала она.
— Я убила Миранду, — прошептала Викки, — да?
— Расскажи.
У Викки задрожали губы; она покраснела, и раны на ее лице потемнели.
— Иногда я бываю ужасно злой, — прошептала девочка и отвернулась.
— Ты разозлилась на Миранду?
— Да.
— И что ты сделала?
— Не хочу об этом говорить.
Защитница не удержалась и подошла к Викки.
— Ты ведь знаешь, что ты не обязана отвечать? — спросила она.
— Я не обязана отвечать, — повторила Викки Саге.
— Допрос окончен, — решительно объявила Сусанна.
— Спасибо, — прошептала Викки.
— Ей нужно время, чтобы вспомнить, — сказала Сага.
— Но ведь у нас есть признание, — сказала Сусанна.
— Я запуталась, — пробормотала Викки.
— Ты призналась, что убила Миранду Эриксдоттер, — громко объявила Сусанна.
— Не орите на меня, — огрызнулась Викки.
— Ты ударила ее молотком? — нажимала Сусанна. — Ударила, да?
— Я больше не хочу говорить.
— На сегодня достаточно, — резко объявила защитница.
— Как ты била Миранду? — так же резко спросила Сусанна.
— Какая разница! — Голос Викки прерывался от сдерживаемого плача.
— Твои отпечатки нашли на окровавленном молотке, который…
— Я не могу об этом говорить, как вы не понимаете!
— Тебе и не нужно говорить, — сказала Сага. — Имеешь право не говорить ничего.
— Почему ты разозлилась на Миранду? — Сусанна уже почти кричала. — Разозлилась так страшно, что…
— Я занесу это в протокол, — пообещала защитница.
— Как ты проникла к Миранде? — продолжала Сусанна.
— Я отперла дверь, — ответила Викки и попыталась выбраться из кровати. — Все, теперь точно хватит…
— Как у тебя оказались ключи? — перебила Сусанна.
— Не знаю…
— Они были у Элисабет?
— Я взяла их на время. — Викки все-таки встала.
— Элисабет сама их тебе отдала?
— Я проломила ей череп! — завизжала Викки и перевернула сервировочный столик, целясь в прокурора.
Пластиковая тарелка с йогуртом и хлопьями с шумом полетела на пол, апельсиновый сок брызнул на стену.
— Иди ты к черту! — крикнула девочка и так пихнула свою защитницу, что та повалилась на стул.
Прежде чем Сага с Йоной успели вмешаться, Викки вцепилась в штатив капельницы и изо всех сил обрушила его Сусанне на плечо. Мешок с физраствором сорвался, шлепнулся об стену и лопнул.
Глава 140
Йона с Сагой встали между Викки и женщинами, пытаясь утихомирить ее. Раствор стекал по стене. Викки, прерывисто дыша, испуганно смотрела на них. Она поранилась, и из одной брови текла кровь. Полиция и санитары ворвались в палату, повалили девочку на пол. Их было четверо; Викки охватила паника, она извивалась, чтобы освободиться, кричала и, дернув ногой, перевернула каталку.
Викки прижали животом к полу и сделали принудительный укол в ягодицу; девочка хрипло вскрикнула и быстро затихла.
Через пару минут санитары уложили Викки в кровать. Викки плакала и пыталась что-то сказать, но только невнятно бормотала — невозможно было разобрать ни слова. Медсестра пристегнула ее к койке ремнями. Сначала к ободам койки оттянулись запястья и лодыжки, потом бедра, самые толстые ремни легли крест-накрест на грудь. Кровь Викки закапала простыню и белые робы санитаров, на полу перемешались вода и еда.
Полчаса спустя Викки уже лежала неподвижно с заплаканным отсутствующим лицом и искусанными губами. Кровь из рассеченной брови больше не текла, в сгиб локтя воткнули новый катетер. Полицейский стоял в дверях, дожидаясь, когда уборщица в последний раз протрет пол.
