— Юханнес Грюневальд — это я, — представился мужчина и пожал руку Саге.
— Вот последний протокол, — сказала она.
— Спасибо. — Грюневальд даже не взглянул на бумаги. — Срочно читать ничего не надо, я только что договорился с судом первой инстанции, и слушания о заключении под стражу перенесли на завтрашнее утро.
— Я не хочу ждать, — объявила Викки.
— Понимаю, но мне надо еще кое-что сделать, — улыбнулся адвокат. — И я хочу, чтобы ты кое с кем встретилась, прежде чем мы начнем работать.
Викки огромными светлыми глазами смотрела на женщину, которая, не поздоровавшись с полицейскими, вошла и направилась прямо к ней. Глаза Элин блестели, она явно нервничала. Губы задрожали, когда она увидела, что девочка пристегнута к койке ремнями.
— Здравствуй, — сказала она.
Викки медленно отвернулась, а Элин принялась отстегивать ремни. С нежностью в движениях она освобождала девочку, после того как та двадцать часов пролежала связанная.
— Можно присесть? — спросила она неверным от сдерживаемых чувств голосом.
Взгляд Викки стал светлым и жестким, и она не ответила.
— Помнишь меня? — прошептала Элин.
В горле стоял болезненный ком от застрявших там слов и от плача, который так и рвался из нее, от которого вздулись жилы и кровь под кожей стала такой горячей.
Где-то в городе начали бить церковные часы.
Викки потрогала запястье Элин и снова убрала руку.
— У нас с тобой даже бинты одинаковые, — улыбнулась Элин, и ее глаза тут же налились слезами.
Викки продолжала молчать; она только сжала губы и опять отвернулась.
— Не знаю, помнишь ли ты меня, — продолжала Элин. — Но ты жила у меня, когда была маленькая, я была просто ресурсной семьей, но я всегда думала о тебе… — Она глубоко вдохнула, и ее голос опять прервался. — И я знаю, Викки, что предала тебя… Я предала тебя и…
Элин Франк посмотрела на девочку в постели — разметавшиеся волосы, нахмуренный лоб, темные кольца вокруг глаз, лицо в глубоких ссадинах.
— Потому что для тебя я никто, — еле слышно продолжила она. — Одна из тех, кто прошел мимо, кто предал тебя… — Элин тяжело сглотнула и продолжила: — Прокурорша хочет посадить тебя в тюрьму. Но я считаю, что это очень опасно для тебя. Не думаю, что людям идет на пользу, когда их сажают в тюрьму.
Викки чуть заметно покачала головой, но Элин заметила ее движение, и ее голос сделался настойчивым:
— Поэтому послушай, пожалуйста, что мы с Юханнесом будем тебе говорить.
Глава 147
Суд первой инстанции проходил в зале судебных заседаний, в цокольном этаже Главного полицейского управления. Зал суда был обычным кабинетом для совещаний: стулья в ряд, стол из лакированной сосны. Человек двадцать журналистов уже собрались в стеклянном холле, на Польхемсгатан стояли автобусы телевизионщиков.
Ночной ливень прочертил полоски на тройном стекле, и к белым оконным рамам приклеились мокрые листья.
Прокурор Сусанна Эст, бледная и напряженная, красовалась в новеньком костюме «Марелла» и черных лодочках на низком каблуке. У двери дежурил могучий полицейский в форме. Председательствовал судья, пожилой мужчина с мощными кустистыми бровями.
Викки, согнувшись, словно у нее болел живот, сидела между Элин Франк и своим адвокатом Юханнесом Грюневальдом. Она выглядела до ужаса маленькой и вконец обессилевшей.
— Где Йона? — прошептала она.
— Неизвестно, сможет ли он прийти, — тихонько ответил Юханнес.
Прокурор повернулась к судье и с серьезным лицом начала, обращаясь только к нему:
— Я намерена требовать заключения под стражу Викки Беннет, которая с равной вероятностью подозревается как в убийстве Элисабет Грим и Миранды Эриксдоттер, так и… в похищении Данте Абрахамссона.
Судья что-то записал. Сусанна выложила на стол перевязанную стопку документов и приступила к разбору материалов, которые появились за время предварительного расследования.
— Все улики указывают на Викки Беннет и только на нее.
Сусанна сделала короткую паузу и продолжила разбирать доклад об осмотре места преступления. Подавляя рвение, она медленно заговорила о биологических следах и отпечатках:
— Отпечатки сапог, найденных в шкафу Викки Беннет, соответствуют следам на обоих местах преступления, кровь обеих жертв была обнаружена в комнате подозреваемой и на ее одежде, кровавые отпечатки пальцев Викки Беннет находились на оконной раме.
— Зачем говорить все? — шепотом спросила Викки.
— Не знаю, — ответила Элин.
— Найдите приложения к экспертному заключению Государственной криминалистической лаборатории, — попросила Сусанна судью. — На рисунке девять — орудие убийства… Отпечатки пальцев Викки Беннет найдены на рукоятке, рисунки сто тринадцать и сто четырнадцать. Сравнительный анализ со всей достоверностью показывает, что орудием убийства воспользовалась Викки Беннет.
Сусанна откашлялась, ожидая, когда судья ознакомится с материалами, а потом продолжила перечислять пункты отчета о вскрытии, произведенном судебными медиками:
— Миранда Эриксдоттер умерла от удара тупым предметом по голове, это вне всякого сомнения… импрессионные переломы височной кости…
— Сусанна, — доброжелательно перебил прокурор, — у нас пока слушания о заключении под стражу, а не судебный процесс.
— Да, конечно, — кивнула Сусанна, — но, учитывая юный возраст задержанной, я сочла, что подробное перечисление пунктов вполне обоснованно.
— Но только в приемлемых границах, — заметил судья.
— Спасибо, — улыбнулась Сусанна и продолжила описывать ранения обеих жертв, то, как они лежали (судя по расположению трупных пятен), и серьезные раны Элисабет Грим, которые та получила, защищаясь.
— Где Йона? — снова прошептала Викки.
Юханнес успокаивающе положил руку ей на плечо и прошептал в ответ, что если комиссар не придет до перерыва, то он, Юханнес, позвонит ему.
Глава 148
После перерыва Йона так и не объявился. Юханнес покачал головой в ответ на немой вопрос Викки. Девочка была очень бледной и сидела молча, ссутулившись. Прибегнув к выполненной полицией Вестерноррланда реконструкции событий, Сусанна описала, как Викки Беннет преследовала Элисабет Грим до прачечной и убила, чтобы забрать ключи от изолятора.
Викки сидела опустив голову, слезы капали ей на колени.
Прокурор описала второе убийство, побег через лес, угон машины, случайное похищение ребенка и задержание в Стокгольме. Упомянула она и приступ ярости во время допроса, и то, что девочку пришлось пристегнуть к койке ремнями.
