— Зачем?
— Я не знаю. Я его тоже спросил — зачем? А он говорит — стой и молчи. Я, говорит, заплачу.
— Как свидетеля держал, что ли?
— А… наверное…
— Дальше давай, рассказывай. Заплатил он тебе?
— Мы постояли минут пять. Выкурили еще по сигарете. А потом Миша вдруг и говорит: пойдем, он, наверное, другой дорогой пошел. Пока шли к СГУТиКДу, разговаривали.
— Кто — он?
— Макар. Зеленский.
— О чем разговаривали со Старченко, пока шли?
— Не помню. Да, ерунда. Ни о чем. Потом он увидел Макара с Фокиным и говорит: вот он. Пошел к Макару и окликнул его.
— Так ты раньше с Макаром был знаком?
— Да.
— Когда ты познакомился с ним?
— Около года назад. Нас Старченко познакомил. Он меня все время просил с Макаром поговорить. Чтобы он подождал и не требовал долг.
— То есть ты у Старченко был как бы послом.
— Кем?..
Артуру захотелось ржать. Громко, в голос. Парень был невероятно туп и, кроме этого, страшно заторможен. Представить его чьим-либо посланцем было не просто сложно, а невозможно. Это как черепаху сделать бегуном.
— А почему Старченко сам не хотел разговаривать о долге?
— Говорил, стыдно. И еще говорил, Макар ему откажет.
— А тебе, значит, не откажет.
— А передо мной ему, типа, стыдно будет. Миха никогда не умел за себя постоять.
— И как реагировал Макар на такие просьбы?
— Отвечал, что раз проиграл, то долги надо отдавать…
Артур еще долго мучился с «замороженным» свидетелем. Но выяснил только, что Макар утверждал: «Карточный долг — это долг чести». А долги нужно отдавать. Михаил соглашался, кивал, но каждый раз говорил, мол, таких денег у него нет.
Около года назад в колледж заявилась мать Старченко со следователем. Оказалось, что у нее пропала крупная сумма денег.
— Больше я ничего не знаю, — выдавил из себя Салов. — Об этом. Ничего.
— Хорошо, вернемся к утру второго октября. Что было дальше после того, как появился Макар?
— Он сделал вид, что не видит Старченко. Прошел. Мимо. Фокин поздоровался.
— И что Старченко тогда сделал?
— Он Макара окликнул. Сказал ему, что дело есть. А Макар ответил: «Пошел ты!..»
— Не стал с ним разговаривать?
— Ага. Долг, говорит, отдай.
— Во сколько это было?
— Я не знаю. Кажется, первая пара уже началась. Точно. Около девяти. Утра.
Он сонно моргнул, и у Артура возникло острое желание его убить.
— Больше Макар Зеленский со Старченко не разговаривал?
— Мишка сказал… это… что пришел… о долге поговорить. И они отошли в сторону. А мы с Фокиным остались.
— А о чем Зеленский со Старченко разговаривали, ты не слышал?
— О карточных долгах. Точно. Мишка обещал что-то отдать. Макар ему не верил.
— Что говорил?
— Посылал. Хватит, говорил, врать. Можно воды?
Артур придвинул ему стакан. Олег выпил и немного оживился.
— Еще что-нибудь было? — спросил Артур.
— Не-а. Почти ничего. Что-то о реке Мзымте они говорили. Потом я услышал слово «клад». Макар повеселел. Начал кому-то звонить.
— Это все?
— Нет. Потом Миша предложил мне поехать с ними в форелевое хозяйство, а Макар опять начал кому-то звонить.
— Телефон у него какой марки был?
— Я не обратил внимания. Кажется, он брал трубу у своего друга. Мне хотелось поехать, но вдруг как скрутит живот! Я холодным потом покрылся. Старченко сказал, что зря я не еду. Тогда я попросил Старченко подождать, а он отказался. Я на занятия не пошел и поехал сразу домой.
— Почему?
— Меня стошнило.
— Так что конкретно с тобой случилось?
— Да фиг знает… Похоже, траванулся. Хотя вроде бы с утра ничего не ел, а потом только лимонада с Мишкой выпил. Колики в животе начались. Еле-еле домой дошел.
— Чего такси не взял?
— Я бы качки не выдержал. Так мутило…
— Гмм… — Артур окинул оценивающим взглядом Олега и отвернулся. Молодой парень выпивает бутылку лимонада и складывается пополам. Странно. Похоже, Старченко ему туда что-то подсыпал. Но зачем? Чтобы с ним на Мзымту не потащился? А зачем тогда сам его звал? Или решил на всякий случай свидетелем разговора Салова сделать? Мутный он какой-то, этот Старченко. Но вслух Артур сказал совсем другое: — Хорошо. Про твое участие во всем этом деле я понял. Так кто в конечном итоге поехал на форелевое хозяйство с Михаилом Старченко и Макаром?
— За ними машина приехала. Сели в нее Макар, Николай Фокин и Миша.
— Прочти и распишись. Вот здесь.
Артур придвинул текст допроса Салову и встал. Прошелся по кабинету, заложив большие пальцы за лацканы пиджака.
— Все. Подписал, — Олег отодвинул от себя бумагу и ручку.
— Иди. Когда будешь нужен, тебя вызовут.
Глава 8
ЖАЛОБА
На постановление об отказе в возбуждении уголовного дела
Как ранее мне стало известно, мой сын, Зеленский Макар Арсеньевич, обращался с заявлением о применении к нему пыток со стороны работников полиции и следователя Александрова Артура Александровича при проведении доследственной проверки по факту исчезновения Старченко М.Г., а затем при проведении следственных действий по возбужденному уголовному делу.
Сотрудники полиции незаконно удерживали моего сына в служебном кабинете в течение двух суток, применяя к нему физическое насилие и пытки, заставив тем самым написать признательные ложные показания в убийстве.
Также, используя психологическое и физическое давление, его в очередной раз заставили написать заявление об отказе от адвоката Горелова РМ.
ПРОШУ
Признать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников полиции и следователя СК Александрова А.А. не обоснованным и незаконным.
Заявитель Зеленская А.В.
04 ноября 20.. года
Марк так задумался, что едва не проехал перекресток на красный свет. К счастью, вовремя затормозил у светофора. От поворота нужно было проехать еще метров двести, и там — въезд в больничный двор. На проходной Марка знали, и машину его пропускали без всяких проволочек.
Здесь, в больнице, работал бывший одноклассник Марка и по совместительству — очень близкий друг. Вместе и на поиски приключений в детстве ходили, вместе и химию зубрили. Обоим до поры до времени нравилась химия, но потом Марк к этому предмету полностью охладел, а вот Кирилл — нет. Правда, химиком он так и не стал. В одиннадцатом классе резко передумал и поступил в медицинский. Теперь Кирилл Сергеевич возглавлял хирургическое отделение городской больницы, а Марка лечил по старой дружбе бесплатно. К счастью, Марк практически не болел, так что все лечение обычно сводилось к советам по питанию да разговорам по душам.
