Парень судорожно закивал.
— Вот и молодец. Хороший мальчик. А теперь начнем все сначала. Вы поднялись в гору, и там произошла ссора между Михаилом и Макаром…
* * *
— Купи денежку, купи денежку!
Нищий налетел на Марка внезапно. Толком даже не понять было, откуда он взялся. Выглядело все так, будто серая тень отлепилась от стены и материализовалась в оборванную фигуру перед самым носом Таганцева.
— Купи, ну купи, — ныл юродивый, протягивая на ладони золоченую, похожую на монетку, фольгу от шоколадки.
Марк ловко увернулся от тянущейся к нему руки и, быстро достав из портмоне купюру в сто рублей, бросил нищему.
— Купи денежку, купи! — заверещал юродивый.
Глаза у него были бледно-голубые, с желтыми склерами и красными воспаленными веками. Зрачки, суженные до точек, впились в глаза Марка, не давая отвести взгляд. Все вдруг поплыло, и в мозгу одна за другой возникли картинки — сбитая машиной светлая собака; номер автобуса, оканчивающийся на шестерку, промчавшийся мимо; проходивший мимо пожилой мужчина, швырнувший собаку на зеленый газон; алая лужица крови… Невероятным усилием воли Марк заставил себя очнуться. Глаза его прояснились, и он отпрянул от юродивого.
— Купи денежку, — заныл опять нищий, пытаясь догнать Марка и схватить его за рукав.
Его глаза уже не излучали ту магнетическую силу, которая только что ввела Марка в ступор. Сейчас это были просто выцветшие глаза полубезумного старика.
— Бесноватый какой-то, — пробормотал Марк, удаляясь от нищего и отряхиваясь на ходу. Он прекрасно знал, что сумасшедший не притронулся к нему, но чувство гадливости не проходило.
В ресторан, расположенный в полуподвальном помещении и стилизованный под винный погребок, Марк влетел изрядно всклокоченным и возбужденным. Снял пальто, небрежно бросил его на спинку стула и сел за стол. Антон, который уже ждал Марка, с наслаждением потягивал красное вино. Он внимательно вгляделся в лицо Марка и спросил:
— Что случилось? Ты сам на себя не похож, — он налил во второй бокал вина и придвинул его к Марку.
— Бред какой-то. Шел сюда, ко мне на улице прицепился нищий. Стал клянчить деньги…
— Я таким не подаю.
— Не в этом дело. Он впился в меня жутким взглядом, и со мной начало происходить что-то странное. Я считаю себя человеком, совершенно не гипнабельным, но в тот момент словно оцепенел. Представляешь?
— Ты, главное, теперь проверь, на месте ли деньги.
— Это длилось всего секунду или две, но за это короткое время я успел «увидеть» светлую собаку, сбитую машиной, а потом и ее труп, лежащий на зеленой лужайке.
— Деньги-то на месте?
— Антон, да что ты заладил: деньги, деньги… Понимаешь, у меня такое впервые! Это было похоже на сон наяву, будто я грежу с открытыми глазами. Но видел я все очень ярко, так, будто и в самом деле это рядом со мной происходило. Нет, не так же: намного ярче. И еще что не понятно — к чему это собака, кровь…
— Вот именно, добро бы Иисус Христос привиделся или Богородица, — скептически усмехнулся Антон. — Ну что ты заморачиваешься, друг? Ну попал в волну этого психа — эка невидаль. Юродивые, они ж не от мира сего. Может, у него способности какие к гипнозу есть.
— Думаю, ты прав… И хватит об этом. Я вот чего хотел у тебя просить: можешь ты переговорить обо мне в Сочинской прокуратуре?
— О как. Ты что, в Сочи перебраться решил?
Марк удивленно поднял брови.
— С чего это такие выводы?
— Да шучу. Настроение хорошее, жена объявила, что наследника ждет. Вот мне и хочется всех теребить и дергать.
— Так поздравляю, дружище! — Марк по-братски потрепал Антона по плечу. — Что ж ты молчал, за это ж надо выпить!
— Успеем, давай сначала по твоему делу.
Марк вкратце обрисовал ситуацию и вопросительно посмотрел на друга.
— Что думаешь?
Антон молчал, наморщив лоб. Потом задумчиво спросил:
— А ты вполне уверен, что хочешь этого? Мне не трудно, я, конечно, переговорю… Но чтоб тебе потом не пожалеть.
— Я все для себя решил.
— Тогда вопросов больше нет.
Официант принес горячее, и Антон, который искренне любил все маленькие земные радости, с наслаждением вдохнул мясной запах.
— О, наконец-то моя любимая грудинка, — пропел он. — Приступай к еде, я взял на себя смелость сделать заказ и на тебя. Надеюсь, не ошибся.
— Ну, давай, за твою жену и будущего наследника.
Он поднял бокал, и Антон с удовольствием поддержал тост.
Когда они оба слегка захмелели, Марк спросил:
— Слушай, ты же раньше любил в карты перекинуться?
— Любил. А что? — кладя в рот кусок мяса, ответил Антон.
— Хочу понять, как могут появляться большие карточные долги.
— Да проще простого. Знаешь, как говорят: дурное дело не хитрое. Хочешь, я тебя с одним человеком сведу, он о карточном шулерстве знает все. Могу прям сейчас позвонить.
Антона немного развезло, и глаза его маслено заблестели.
— Звони, — решительно кивнул Марк.
— Вот именно, чего тянуть, — Антон быстро набрал номер телефона и, прикрыв трубку рукой, пока шли длинные гудки, быстро сказал: — Зовут его Савелий Арбузов. Очень легко запомнить. А, привет, Савелий! — уже в трубку проорал он, перекрикивая шум оркестра. — Дельце одно к тебе есть, не возражаешь?..
Марк встал и подошел к барной стойке, где взял коньяк. Когда он вернулся, Антон уже отложил трубку в сторону и ждал.
— В общем, нет его в городе. Недели через две будет или чуть позже. Может, кого другого поискать?
Марк задумался, подняв глаза в потолок.
— А через две недели он точно готов со мной встретиться?
— Конечно.
— Тогда я лучше его подожду, раз уж он такой хороший спец. Тем более что мне не слишком срочно и время терпит. Ну, давай теперь за здоровье Маруси.
Марк поднял бокал.
— Так пили уже.
— Нет, мы пили за нее вместе с ребенком. А теперь только за Марусю, твою жену.
Придя домой, Марк рухнул спать, не раздеваясь и не обращая внимания на укоризненный взгляд Дины. И вовсе не потому, что ему не было стыдно, просто сил ни на что уже не осталось.
* * *
— И что это вчера было, Марик? — глядя с упреком, спросила утром Дина, едва он выполз на кухню попить огуречного рассолу.
— Да черт его знает. Начали с вина и хорошей закуски, потом был коньяк, виски… а дальше я ничего не помню.
— Хорошо, что хотя бы начали с вина, а не наоборот, — философски заметила Дина, убирая банку с огурцами в холодильник, едва Марк отставил ее. — Есть хочешь?
