– Давай быстро. Я лечу за Мариной. Ее муж разбился вместе с какой-то женщиной. Масленников сказал, ты вроде их видел…
– Да… Ничего себе! Они живы?
– Живы, но в реанимации, что значит – ничего не известно. Мать его там, ребенку я няню нанял, Марину возвращаю.
– Считаешь, это безопасно?
– Присмотрю и за ней, и за Осоцким, и за нашим киллером. Но, конечно, ситуация не очень. Что у тебя?
– Ну, если ты не в курсе… Оказывается, у Осоцкого есть сын – Вадим…
– Ну, есть. В чем проблема?
– Убитая девушка общалась именно с ним, а не с отцом. Что-то у них было, потом она вроде хотела продолжения, угрожала какие-то материалы в Сеть выложить, возможно, сексуального характера… Ты о нем что-нибудь слышал?
– Я в эту историю с убитой девушкой не вникал, сам знаешь, некогда. Может, потом. А что я слышал о Вадиме Осоцком… И слышал, и видел его не раз. Он меня ни по какому поводу пока не интересовал, но одно скажу точно: Осоцкий сильно погорячился в ночь его зачатия. Надо было презерватив надеть. Мозги у парня больные. Не знаю, как насчет девушек, а оружие он скупает в неограниченных количествах. Стрелков нанимает без всякой конкретной цели. Похоже на манию преследования и на все остальные мании.
– А чем занимается по жизни?
– Ну, чем… Владелец подаренного папашей бизнеса, которым управляют другие. Бездельник, короче. Слушай прикол: я как-то с ним встречаюсь в клубе, где бои без правил. Подхожу спокойно, спрашиваю: «Сынок, ты зачем у меня профессиональных работников пытаешься переманить?» Он смотрит на меня, как волчонок, которому на хвост наступили, и отвечает: «Без комментариев. С вами будут разговаривать другие люди». Как это тебе?
– Никак. Похоже на то, что ты сказал выше. Как ты думаешь, он мог убить девушку, то есть заказать?
– Да на раз! По девушке в сутки. И никто не узнает. Если, конечно, следствие не попросит меня разобраться.
– Оно попросит. Интересно, Андрей, а какие отношения у отца с сыном?
– Да ясно какие. Сынок является большим геморроем для папаши. Он его всю жизнь пасет, из ж… вытаскивает, в общем, цветочков от него в день рождения не ждет. Ты понимаешь, Василий Осоцкий, конечно, вор, на нем кровь тех, кто ему дорогу перешел. Но по определенным понятиям он в адеквате. Ничего лишнего, только то, что требуют деньги. В общении приятный человек, говорят. А вот парень его – бракованный. Ладно, пошли. Мне некогда. Вы уж как-нибудь сутки без меня продержитесь.
Глава 17
Они подлетали к Москве. Марина сидела молча, крепко сцепив руки на коленях. Она уже не смотрела на Андрея. И так знала, что он не сводит с нее глаз. «Беспокоится», – думала она. Но говорить не могла ни о чем. Когда он сообщил ей, что муж пострадал в ДТП с женщиной по имени Надя, Марина просто кивнула:
– Это его одноклассница, наша соседка. Видимо, подвозила.
Никакой другой версии у нее и быть не могло. Но душу терзало сознание собственной вины. Была она или нет, но терзала. Череда сумасшедших событий, стресс, крах всей их вроде бы спокойной жизни… Встречи с Колей… Это вообще непонятно что. Ну, и Андрей. Спас ее, конечно. Но что ж он такой прямолинейный: пялится и пялится, не отрывая глаз. Она рядом с ним чувствует себя защищенной. Он ей даже приятен, но невыносим… Сейчас, по крайней мере. Ей хочется спрятать от него свои чувства. А он не желает, чтобы от него что-то прятали. Такой человек. Она подняла на него глаза, улыбнулась вымученно:
– Андрей, милый, ты меня просверлил взглядом. Я сейчас залезу под сиденье. Я плохо выгляжу.
– Я смотрю и думаю о том, что ты слишком хорошо выглядишь. Потому и притягиваешь внимание и, как следствие, неприятности. И еще типов с придурью типа Кузнецова. Марина, я ни на что не претендую. Просто хочу быть неподалеку. Ты свистнешь, если понадобится, а я…
– А ты – тут как тут, с пулеметами, гранатометами, самолетами и трудно даже придумать, с чем еще. – Она искренне рассмеялась. – Ты необыкновенный человек, только поспи, а? Еще есть полчасика. Мне нужно подумать.
…В машине он спросил:
– Куда сначала? Домой, к ребенку, или в больницу?
– К Саше, конечно, – ответила она. – Тёма же с няней. Я лучше потом к нему приеду, чтобы нам побыть вместе до утра. Спасибо тебе за игрушки. Не стану их распаковывать, знаю, что ты точно выбрал то, что понравится мальчику. Даже моему трехлетнему котику. Он уже с характером: «Я знаю», «Я умею», «Я хочу»…
– Серьезно? – Лицо Андрея просияло, как будто она ему рассказала про его ребенка. – Отличный парень!
Они расстались у входа в больницу, там Марину встретил Александр Васильевич, провел в реанимацию, познакомил с заведующим отделением. Потом проводил ее до ординаторской.
– Там вашей свекрови выделили уголок, поскольку уходить она отказалась. К сыну ее пока не пускают. Вас пустят. Сразу скажу: все расходы на операции и лечение обоих пострадавших оплачивает Николаев из денег Коли Кузнецова. Так что этот вопрос пусть вас не беспокоит.
– Коли? Откуда у него деньги? – испуганно спросила Марина.
– Ну, как, – невозмутимо ответил Масленников. – Это гонорар за ваше убийство.
– Господи, какой ужас.
– А вот и ваша свекровь. Нина Валентиновна, Марину привезли, оставляю вас, звоните.
Нина Валентиновна молча кивнула невестке. Лицо ее осталось таким же неподвижно-скорбным, только глаза повлажнели. Марина ее обняла и всхлипнула.
– Они сказали, что пустят меня к нему.
– Да, – отстранилась от нее свекровь. – Матери – нельзя, а тебе – можно.
В это время вышла медсестра, помогла Марине облачиться в халат, надеть бахилы, завязать марлевую повязку, и они ушли. Нина Валентиновна стояла прямая, напряженная, затаив дыхание. Марина вышла через пятнадцать минут. Встала рядом, стянула повязку, потрясенно помолчала.
– Что? – спросила Нина Валентиновна.
– Я даже не уловила его дыхания… Но они сказали, что состояние стабильно… тяжелое. Значит, есть надежда. Вы же знаете, они делают все возможное…
– Знаю.
– А как с Надей? Я не успела спросить.
– Так же… У них и в школе все совпадало. Вместе двойки получали, вместе на катке падали…
Марина посмотрела на свекровь внимательно. Она хочет сказать больше, чем сказала?
Марина пробыла в больнице до вечера. Ее пригласили на кухню, и она принесла ужин и горячий чай для свекрови. Потом Николаев прислал за ней машину, и она поехала домой. В свою квартиру! К своему ребенку! Она открыла дверь, поздоровалась с приятной, полной няней, влетела в детскую и, не помыв рук, схватила теплого малыша в пижамке, который выстраивал на ночь перед своей кроваткой игрушки. Он любил на них смотреть, когда просыпается. Он нисколько не удивился, только сказал: «Как ты долго!» Счастье их было ярким, как детский короткий сон. Когда ребенок уснул, Марина попросила Бога, чтобы ночью не звонил телефон, чтобы утро подольше не наступало, чтобы дитя дышало и сопело так же спокойно и удовлетворенно. Игрушки теперь стояли в два ряда, в первом те, что купил Николаев и привезла Марина.
