– Я беру это кольцо, – сделала выбор Александра Федоровна. – И еще вот этот сапфир, – указала она на синий ограненный камень, лежавший на самом краю полки.
– Как вам будет угодно, ваше императорское величество, – поклонился барон.
– Я бы хотела, чтобы из этих камней сделали шифры для двух моих фрейлин. Найдутся подходящие мастера?
– Разумеется, – охотно откликнулся барон. – Сегодня же я свяжусь с Карлом Густавовичем Фаберже, он выполнит заказ в лучшем виде. Когда вам будет угодно их получить?
– Я бы хотела иметь шифры на руках, скажем, дней через десять. Это возможно?
– Полагаю, что это вполне реальные сроки.
– Благодарю вас, барон. Пойдемте, милочка, – повернулась императрица к Анне Вырубовой.
* * *
Ровно через десять дней Карл Фаберже явился во дворец. Ожидать пришлось недолго: из кабинета императрицы вышла Анна Вырубова, доверенное лицо императрицы:
– Карл Густавович, сейчас императрица очень занята, она просила забрать у вас фрейлинские шифры.
– Как вам будет угодно, – с почтением проговорил ювелир.
Вырубова, не имевшая при дворе должностей и титулов, по своему влиянию на императорскую семью значительно превосходила большинство министров. К ней стоило относиться с должным пиететом, и Фаберже, мягко улыбнувшись, передал лазуритовую шкатулку с заказом императрицы.
Анна попрощалась с ювелиром и вернулась в будуар государыни:
– Аликс, это для тебя.
– Ох, какая я все-таки… Нужно было бы пригласить Карла Густавовича к столу попить чаю… – посетовала императрица. – Но знаешь, я так устала сегодня.
– Карл Густавович очень воспитанный человек, думаю, что он на тебя совершенно не обиделся.
– А я так переживаю… Хорошо, давай посмотрим, что там он для нас приготовил.
Открыв шкатулку, императрица достала шифр, прикрепленный к бело-голубой ленте, – знак того, что фрейлина с отличием окончила Смольный институт благородных девиц. Предназначался он для княгини Раевской. Вензель был исполнен в виде инициалов императрицы и инкрустирован небольшими бриллиантами, венчавшими императорскую корону. А в основании букв был закреплен крупный изумруд.
– Какая прелесть, – произнесла Александра Федоровна. – Полагаю, что Анастасии понравится этот шифр.
– Аликс, голубушка моя, – душевно протянула Вырубова. – Такой подарок просто не может не понравиться. А потом, она же будет фрейлиной даже не великой княгини, а самой императрицы! Я до сих пор храню вензель с твоими инициалами, который ты мне подарила, когда я стала фрейлиной.
Александра Федоровна мягко улыбнулась, вспомнив робкую восемнадцатилетнюю Аннушку. Тогда императрица даже и подумать не могла, что юная искренняя девушка станет ее самой лучшей подругой, которой она отважится доверять самые интимные тайны. Она могла провести Вырубову на какую-нибудь значительную должность, определив ей большой свитский оклад; но в таком случае она приобрела бы еще одну статс-даму, потеряв тем самым преданнейшую подругу.
– Он был не такой богатый, как этот.
– Аликс, для меня это не имеет никакого значения.
– Как ты думаешь, может, стоит сделать Раевскую городской фрейлиной?
– Это будет как раз по ней. Аликс, а ты помнишь, я ведь начинала служить именно городской фрейлиной.
– Помню, Аннушка, ты прекрасно справлялась со своими обязанностями. Но все-таки как моя ближайшая подруга ты мне нравишься больше.
– Спасибо, Аликс.
– А где же у нас княгиня Раевская?
– Она сейчас находится во фрейлинской; ждет, когда ты ее позовешь.
– Наверное, очень волнуется? – улыбнулась императрица.
– Ты даже не представляешь, Аликс, как она волнуется. Когда я шла к тебе, чтобы получить фрейлинский шифр, у меня подкашивались коленки от переживания.
– Бедная Аннушка, а я ведь даже не догадывалась о том, что ты чувствуешь…
– Сейчас я ее позову.
Анна Вырубова вышла. Через несколько минут она вернулась в кабинет императрицы вместе с высокой девушкой в белом зауженном платье; тонкая талия была перехвачена широким шелковым поясом.
– А вот и наша дражайшая княгиня, – проговорила Вырубова, подтолкнув вперед себя Анастасию.
Княгиня Раевская согнула ноги и, придерживая юбку руками, застыла в полупоклоне.
– Господи, Анастасия, – проговорила государыня и приблизилась к девушке. – Какая же ты все-таки красавица. А какая высокая и стройная… Распрямись же ты, наконец! Я хочу на тебя посмотреть.
Девушка подняла голову, мягко улыбнувшись.
– Кого в России всегда было много, так это красавиц!
– Спасибо, ваше императорское величество, – смущаясь, произнесла Анастасия Раевская.
– С сегодняшнего дня я назначаю тебя своей фрейлиной. Прими от меня фрейлинский шифр.
Императрица Александра Федоровна подняла со стола шифр. Некоторое время она держала его в руках, давая возможность Анастасии как следует рассмотреть изумруд в золотой оправе, а потом аккуратно и ловко прицепила вензель на левую сторону ее платья.
– Теперь ты фрейлина императрицы, Анастасия.
– Я так благодарна вам, ваше императорское величество!..
– Послезавтра во дворце будет бал. Надеюсь увидеть тебя в придворном фрейлинском платье. Будешь сопровождать меня, княгиня?
– Ваше императорское величество, для меня это большая честь. Уверяю вас, вы во мне не разочаруетесь. – Глаза девушки вспыхнули от радости.
– Можешь звать меня по имени-отчеству, – великодушно разрешила царица.
– Хорошо… Александра Федоровна.
Глава 40
Форс-мажорные обстоятельства
Вышли на улицу. На душе отчего-то сделалось уныло. Подобное ощущение у Гриши появлялось всякий раз после общения с Таранниковым. С этим следовало что-то делать, как возможный вариант: послать к чертям обременительные отношения!
Иннокентий выглядел столь же унылым. На его лице Григорий разглядел отпечаток собственных невеселых раздумий. Мрачный взгляд так и вопил: Алексей Павлович умеет высасывать кровь похлеще всякого вурдалака!
– Что скажешь? – спросил Упырь, протягивая сигарету.
Состоявшийся разговор нужно было как следует осмыслить. Столь серьезные предложения полагается принимать сообща.
Кент взял сигарету и, чиркнув зажигалкой, закурил:
– И все-таки в чем-то он был прав.
– В чем же именно? – затянулся Григорий и выпустил дым в сторону.
– Надо еще раз осмотреть эту Песчаную улицу. Если все действительно именно так, как он расписывает, то проходить мимо таких денег будет большой глупостью.
