– Что сказали? – спросила я.
– Что примут к сведению.
– Примут к сведению? Работнички, – фыркнула я. – Что значит «примут к сведению»? Не понимаю! Наша полиция уже давно бы аэропорты проверила, гостиницы, на вокзалах фоторобот вывесила. А они только примут к сведению! – вспылила я. – У меня сложилось такое впечатление, что в вашей полиции люди не работают, а только кофе пьют!
– Зато в тюрьму всех подряд не сажают! – обиженно парировал Густав.
Увы, о наших тюрьмах Густав знал не понаслышке. Был в его жизни такой эпизод. Приехал он к нам с Олегом в гости, а его упекли в СИЗО по подозрению в убийстве. В камере он сидел недолго – день-два, не больше, – но и этого хватило, чтобы на всю жизнь запомнить вкус тюремной баланды и злые взгляды сокамерников. Хорошо, что я и Алина вмешались: внесли за Густава залог, забрали из СИЗО, а после и преступника нашли.
– Не надо было рядом с трупом в беспамятстве валяться, – пробурчала я. – Пить надо меньше!
– Густав, а что это за история с трупом? – услышав мое бормотание, насторожилась Ирина.
Я испугалась, как бы Густав не проболтался и о самой истории с трупом, и о том, как после тюрьмы Алина приютила его у себя со всеми вытекающими из этого последствиями. Что бы она сейчас ни говорила, а тогда она всерьез собиралась выйти замуж за Густава Шульца.
«Пожалуй, эту историю Ирине знать ни к чему. И так медовый месяц испорчен, а тут еще в дом бывшая любовница мужа нагрянула. Кому такое может понравиться?» – подумала я и поторопилась соврать:
– Да не было никакого трупа. Олег и Густав поехали на рыбалку с ночевкой. Как водится, с собой взяли много водки. Этого им не хватило. Олег уехал за выпивкой, а все подумали, что он утонул. Поскольку на берегу никого, кроме пьяного в стельку Густава, не было, милиция подумала, что они поссорились и Густав утопил Олега.
– А кто это все, если ты говоришь, что Густав был один?
– Потом я и Алина приехали, стали искать Олега. Вещи есть, а его самого нет. От Густава ответа не добьешься. Пришлось вызвать милицию, приехали два офицера, они все и списали на твоего мужа. Ну что я тебе рассказываю? Сама знаешь, как наша милиция оперативно работает. Но ты не переживай, у него потом все отделение прощение просило.
– Надо же, – Ирина обиженно посмотрела на мужа. – Мог бы рассказать эту историю.
– Да что там рассказывать? – спросил Густав, проглотив ком в горле и метнув в меня злой взгляд. Надо же мне было ляпнуть языком о нем и трупе, из-за которого ему пришлось претерпеть самые неприятные моменты своей жизни.
– Что-то у меня голова разболелась, – пожаловалась я, поднимаясь с дивана. – Можно я пойду прилягу?
«Уйду, а вы разбирайтесь тут сами».
– Виктор Николаевич, давайте я покажу вам вашу комнату, – предложила Ирина Сидоренко. Полагаю, она торопилась выяснить подробности той давней истории без свидетелей.
Глава 25
У меня и правда разболелась голова. Я зашла в комнату и рухнула на кровать. Ощущая физический дискомфорт и неудовлетворение собой, я разозлилась сверх меры:
– И какого черта я примчалась в Германию, идиотка, – вслух отругала я себя. – Зачем ввязалась в расследование? Мне больше всех надо? Хочу домой! К Олегу! В родное туристическое агентство «Пилигрим».
Внутренний голос тут же спросил меня:
– И ты бросишь Густава и его жену один на один с их бедой?
– Ловить воров должна полиция!
– Полиция? Ха-ха-ха! Нашла на кого положиться! Неужели тебя впечатлили методы работы немецких полицейских? Да они и не начали заниматься этим делом, тогда как ты уже на полпути к победе!
– На полпути? Только? Нет, я уезжаю. Густав меня поймет! Он даже на меня не рассчитывает!
– Кто сказал? Он в тебя верит! Ну потерпи немного. Вам же с Алиной везет! Всегда везет.
– Ага, везет на трупы, как бы сказал майор Воронков.
«Господи, кажется, я разговариваю уже сама с собой, – наконец-то я услышала свой голос и поймала себя на мысли, что так и до сумасшествия недалеко. – Устала! Надо отдохнуть».
С этой мыслью я закрыла глаза – и отключилась.
Наверное, я бы долго спала, если бы не трель моего мобильного телефона. Первые две минуты я лежала и тупо смотрела в потолок, не понимая, где звенит: в голове или еще где-то.
В конце концов я сообразила, что надо взять трубку, все равно заснуть уже не удастся.
– Алло? – прохрипела я.
– Марина? – Это был Курт.
– Да. Как дела, что нового? Ты нашел Антона?
– Да, – Курт был немногословен, из него все приходилось вытаскивать клещами.
– А Бориса видел?
– Бориса нет. Вместо него в каюту вселилась какая-то дама.
– Дама?
– Ну да, ей лет сорок или чуть больше. Тут скандал из-за ее появления вышел. Каюта четырехместная, в ней, кроме Бориса и Антона, еще двое мужчин проживают. Вот они и недовольны, что на место Бориса пришла женщина.
– Знаешь, я тоже была бы недовольна, если бы на место Алины ко мне в каюту ввалился дядька.
– Дядька? – спросил Курт. Он хорошо знал русский язык, но некоторых нюансов все же не понимал. – Родственник, что ли?
– Нет, просто мужчина. А ну-ка опиши мне эту женщину.
– Да самая обычная, средней комплекции, блондинка с короткой стрижкой. – Уж не Анна ли, мать Антона? – спросила я себя.
– Так она и сказала, что его мама! – откликнулся на другом конце провода Курт.
«Неужели повезло?»
– Курт, миленький, задержи эту парочку, – заверещала я в трубку. – Придумай что-нибудь. Вызови полицию, но не отпускай их. А еще лучше запри в каюте, в нашей с Алиной каюте.
– Я не могу этого сделать, – бесстрастно отозвался Курт.
«Какой же он правильный, а вернее, нудный», – подумала я, ожидая, что Курт сейчас начнет рассказывать о том, что на территории Германии и Франции действует закон, а посему задержать Антона и Анну невозможно, поскольку нет санкции прокурора или решения правоохранительных органов.
Но все оказалось намного прозаичнее.
– Их нет на судне. После скандала, который учинил сосед Антона по каюте, эта парочка собрала свои вещи и сошла на берег.
Еще одно разочарование камнем рухнуло мне на голову. «Вряд ли мне удастся выкарабкаться из-под этого завала», – подумала я.
– И давно это случилось?
– Два часа назад.
– А почему ты раньше не позвонил? Я же тебя просила, – упрекнула я Курта в нерасторопности.
– А я звонил – вы трубку не брали. Делать что?
– Да теперь уже ничего, – в расстроенных чувствах ответила я и нажала кнопку отбоя.
