Глава 1
Осеннее солнце заметно припекало через оконное стекло.
Перри Мейсон сидел за большим письменным столом с
неподвижной сосредоточенностью шахматиста, склонившегося над доской в
обдумывании чрезвычайно сложной комбинации. В нем было что-то от интеллектуала
и что-то от боксера-тяжеловеса, который с неисчерпаемой терпеливостью
маневрирует с противником, чтобы вынудить его занять неудобную позицию и
молниеносно нокаутировать одним мощным ударом.
Кабинет был полон книг в кожаных переплетах, стоявших на
полках. В углу стоял большой сейф. Кроме этого, там находились два кресла для
посетителей и удобное вращающееся кресло, в котором и сидел Перри Мейсон. Все
было отмечено суровой простотой и функциональностью, так, словно кабинет перенял
черты личности своего хозяина.
Двери открылись, и в кабинет вошла секретарша Мейсона, Делла
Стрит. Она аккуратно притворила за собой дверь.
– К тебе просится какая-то женщина, шеф, – сказала она. –
Говорит, что ее зовут Ева Гриффин.
Перри Мейсон посмотрел на Деллу спокойным взглядом.
– А ты считаешь, что ее зовут не так?
Секретарша покачала головой:
– Шеф, в ней есть что-то подозрительное. Я просмотрела всех
Гриффинов в телефонном справочнике. Ни одного нет по тому адресу, который она
назвала. Я заглянула также в адресную книгу, и с тем же результатом. Там
множество разных Гриффинов, но нет ни одной Евы Гриффин.
– Какой это адрес? – спросил Мейсон.
– Гроув-стрит, двадцать два – семьдесят один.
Перри записал данные на листке бумаги.
– Впусти ее, Делла, – сказал он.
– Хорошо, – ответила Делла Стрит. – Я хотела бы только тебя
предостеречь, чтобы ты был поосторожней с ней, шеф. Есть в ней что-то
неприятное и опасное.
У Деллы Стрит была стройная фигура и смелый взгляд. В свои
двадцать семь лет она была из тех женщин, что следят за жизнью быстрыми глазами
и никому не позволяют обмануть себя внешним видом. Она стояла в дверях, глядя
на Перри Мейсона спокойно, но неуступчиво.
– Я предпочла бы, – настойчиво сказала она, – чтобы, прежде
чем возьмешь дело, ты проверил, что она собой представляет.
– Хм, интуиция? – спросил Перри Мейсон.
– Назовем это интуицией, – ответила она с улыбкой.
Перри Мейсон кивнул. Выражение его лица не изменилось,
только взгляд стал более внимательным.
– Ладно, введи ее, Делла, я сам с ней поговорю.
Делла Стрит закрыла за собой дверь, но через несколько
секунд открыла ее снова, и в кабинет вошла посетительница. Она передвигалась с
непередаваемой уверенностью в себе. Ей могло быть тридцать лет или около того.
Она была хорошо одета и явно умела позаботиться о себе. Прежде чем посмотреть
на мужчину за столом, она окинула быстрым взглядом кабинет.
– Пожалуйста, садитесь, – предложил Перри Мейсон.
Только теперь посетительница посмотрела на хозяина кабинета,
и на ее лице мелькнуло что-то вроде раздражения. Она, очевидно, привыкла к
тому, что мужчины встают, когда она входит в комнату, и вообще относятся к ней
с галантностью, соответствующей ее полу и общественному положению. Какой-то
момент казалось, что она хочет развернуться и уйти, но в конце концов она
подошла и села в кресло по другую сторону стола. Она подняла взгляд на Мейсона.
– Слушаю вас, – сказал он.
– Вы мистер Мейсон? Адвокат Перри Мейсон?
– Вы совершенно правы, это я.
Голубые глаза, которыми она недоверчиво изучала его, вдруг
расширились, как бы под влиянием сознательного усилия воли. Это придало ее лицу
выражение детской невинности.
– У меня неприятность, – сказала она.
Перри Мейсон только кивнул – признания такого рода были для
него обычными. Так как она молчала, он объяснил:
– Люди, как правило, приходят сюда, когда у них случаются
неприятности.
– Нельзя сказать, чтобы вы облегчали мне разговор, – вдруг
сказала женщина. – Большинство адвокатов, у которых я консультируюсь…
Она неожиданно замолчала. Перри Мейсон подарил ей вежливую
улыбку. Он медленно поднялся с кресла, положил руки на край стола и оперся на
них всем весом, чуть подавшись в ее сторону.
– Да, я знаю, – сказал он. – Большинство адвокатов, с
которыми вы советовались, имели роскошные офисы и дюжины помощников, которые
бегали туда и сюда. Вы платили им кучу денег и имели от этого мало пользы. Они
низко кланялись и шаркали ногами, когда вы входили в их кабинет, и требовали
солидных авансов. Но, когда у вас случились серьезные неприятности, у вас не
нашлось смелости обратиться к ним.
Ее широко раскрытые глаза немного сузились. Адвокат и
посетительница изучали друг друга взглядами несколько секунд, после чего
женщина опустила глаза.
Перри Мейсон продолжал медленно и отчетливо, но не повышая
голоса:
– Я другой. У меня есть клиенты, потому что я за них борюсь,
потому что я борюсь за их интересы. Никто никогда не обратился ко мне с
просьбой об основании общества, и я еще никогда не заверял завещания. Я не знаю,
составил ли я за свою жизнь хоть дюжину договоров и смог бы или нет подать
протест по ипотеке. Люди приходят ко мне не потому, что им нравится мой нос, и
не потому, что знают меня по клубу. Они приходят потому, что им нужны такие
услуги, которые могу им оказать только я.
Она подняла на него взгляд.
– Собственно, какого рода услуги вы можете оказать, мистер
Мейсон? – спросила она.
Он бросил в ответ три слова:
– Я могу бороться.
Она энергично кивнула:
– Именно это мне и нужно.
Перри Мейсон снова сел во вращающееся кресло и закурил.
Атмосфера немного разрядилась, словно столкновение двух индивидуальностей
вызвало грозу, освежившую воздух.
– Хм, – сказал адвокат. – Мы уже достаточно времени
потратили на вступление. Может быть, вы наконец приступите к делу и скажете,
что от меня хотите? Вначале скажите, кто вы и по чьей рекомендации пришли ко
мне. Может быть, с этого вам будет легче начать.
– Я замужем, – принялась рассказывать она цель визита. Она
говорила быстро, будто пересказывала хорошо заученный урок. – Меня зовут Ева
Гриффин, и я живу в доме номер двадцать два – семьдесят один на Гроув-стрит. У
меня неприятность, с которой я не могу обратиться ни к одному из своих прежних
адвокатов. О вас мне сказала приятельница, которая просила, чтобы ее имя
осталось в тайне. Она говорила, что вы являетесь чем-то больше, чем просто
адвокатом. Что вы можете повсюду и везде справиться с любым делом. –
Посетительница замолчала на минуту и после этого спросила: – Это правда?
