Банковский служащий изменился в лице. Он сделал полшага в
сторону адвоката, остановился и сделал глубокий вдох.
– Вы спрашиваете про это завещание? – уточнил он.
– Да.
– Оно поддельное, это факт, – сказал Деггет. – Я осматривал
его со всех сторон. Оно подделано, и, что самое странное, НЕ СЛИШКОМ
СТАРАТЕЛЬНО ПОДДЕЛАНО. При более тщательном рассмотрении видно, что почерк
меняется в нескольких местах. Так, как будто кто-то подделывал его поспешно и
придумывал прямо во время работы.
– Где это завещание? – обрезал Мейсон.
Ева Белтер подала ему документ.
– Может быть, еще стаканчик, Чарли? – спросила она банкира и
глупо хихикнула.
Деггет резко потряс головой.
– Нет! – буркнул он.
Мейсон внимательно всмотрелся в завещание. Глаза у него
сузились.
– Боже мой, вы правы.
– Вне всякого сомнения, – подтвердил Деггет.
Мейсон резко повернулся к нему:
– Вы готовы подтвердить это в суде?
– Господи, нет, конечно! Впрочем, я для этого не нужен. Это
очевидная подделка.
Мейсон посмотрел на него.
– Действительно, – сказал он. – Теперь я и сам вижу.
Деггет без слов подошел к двери и быстро вышел из комнаты.
Мейсон повернулся к Еве Белтер:
– Я сказал, чтобы вы пришли сюда для выяснения некоторых
подробностей. Но я не говорил вам, что вы можете здесь гостить. Вы отдаете себе
отчет в том, как это будет выглядеть, если кто-нибудь застанет нас вдвоем в
такое время в отеле?
– Бывают обстоятельства, когда приходится рисковать, –
пожала она плечами. – Я хотела, чтобы вы поговорили с мистером Деггетом.
– Как вы его пригласили?
– Позвонила ему и попросила прийти. Дело важное. Хорошеньких
вещей вы мне наговорили…
Она снова пьяно захихикала.
– Кажется, вы хорошо знаете друг друга?
– Что вы хотите этим сказать?
Он стоял и смотрел на нее.
– Вы хорошо знаете. Вы обращались к нему по имени.
– Конечно, ведь его зовут Чарли. Он такой же мой приятель,
как и Джорджа.
– Понимаю.
Он подошел к телефону и позвонил в свой офис.
– Говорит Джонсон, – сказал он. – Господин Мейсон вернулся?
– Еще нет, – ответила Делла Стрит. – И боюсь, что он будет
очень занят, когда вернется, мистер Джонсон. Что-то случилось прошлой ночью. Я
не знаю точно что, но дело касается убийства, а мистер Мейсон является
представителем одного из главных свидетелей. Все время приходят репортеры, а
один журналист сидит в секретариате и не хочет уходить. Кажется, что он из
полиции. Так что я боюсь, что если вы рассчитывали поймать сегодня мистера
Мейсона здесь, то вас ждет горькое разочарование.
– Это плохо. Я должен продиктовать некоторые документы. Я
хотел бы, чтобы мистер Мейсон прочитал их и пронумеровал. Может быть, вы
порекомендуете мне машинистку, которая умеет писать под диктовку?
– А что бы вы сказали обо мне?
– А вы можете выйти, если вас так осаждают?
– Предоставьте это мне.
– Тогда я вас жду в отеле «Рипли», – сообщил Мейсон.
– Я скоро приеду, – сказала она и положила трубку.
Мейсон мрачно посмотрел на Еву Белтер:
– Раз уж вы пошли на риск и остались, то посидите еще
немного.
– Что вы намереваетесь сделать?
– Я намереваюсь подать прошение о назначении управляющего
наследством Джорджа Белтера. Это заставит Карла Гриффина и его адвоката открыть
карты и выступить с прошением о признании завещания. Тогда мы поставим под
вопрос идентичность завещания и подадим второе прошение о назначении вас
чрезвычайным распорядителем.
– Что все это означает?
– Это означает, что вы возьмете руль в свои руки и, надеюсь,
не выпустите его.
– Много мне это даст. Судя по завещанию, я осталась без
наследства. Мы должны доказать вначале, что завещание фальшивое. Я не получу ни
цента до тех пор, пока не состоится суд и не будет вынесен приговор, так?
– Я имел в виду временное управление имуществом, – сказал
Мейсон. – Между прочим, и «Пикантными известиями» тоже.
– Понимаю.
– Мы приготовим сразу все необходимые бумаги, – продолжал
адвокат. – А моя секретарша в соответствующее время подаст их в суд. Вы должны
вернуть завещание. Полиция, вероятно, сторожит кабинет наверху, и вы не сможете
положить его там, откуда взяли. Вы подбросите его где-нибудь в доме.
Она снова захихикала:
– С этим проблем не будет.
– Вы пошли на безумный риск. Зачем вы вообще трогали это
завещание? Это выше моего понимания. Если эту бумагу найдут у вас, то дело
может принять очень скверный оборот.
– Пусть у вас не болит голова об этом. Я не дам себя
поймать. А вы никогда не идете на риск?
– Боже мой! Я пошел на самый большой риск в своей жизни,
когда взял ваше дело. Приближаться к вам все равно что жонглировать динамитом.
Она соблазнительно улыбнулась ему:
– Вы так считаете? Я знаю мужчин, которые любят таких
женщин.
Он мрачно посмотрел на нее и сказал:
– Вы совсем опьянели. Дайте сюда бутылку.
– Ну, ну, вы начинаете вести себя, как мой муж.
Мейсон подошел к столику, взял бутылку, закрыл ее пробкой и
сунул в ящик комода. Ящик закрыл на ключ, а ключ спрятал в карман.
– Разве так хорошо? – спросила она.
– Да, – ответил адвокат, – так будет гораздо лучше.
Зазвонил телефон. Мейсон взял трубку. Портье сообщил, что
только что посыльный доставил для него письмо. Мейсон велел принести его
наверх. Он ждал у дверей и открыл их, как только раздался стук. Дал чаевые
слуге и взял конверт. Это был отчет детектива, который следил прошлым вечером
за Фрэнком Локком.
– Что это? – спросила Ева Белтер.
Мейсон не счел нужным отвечать, подошел к окну и, открыв
конверт, стал читать. Отчет был сложным. Локк зашел в нелегальный кабачок, где
провел приблизительно полчаса, зашел к парикмахеру, побрился и принял массаж,
после чего отправился в номер девятьсот сорок шесть отеля «Уалрайт». Через пять
или десять минут он вышел на ужин с проживающей в этом номере Эстер Линтен. Они
ели и танцевали приблизительно до одиннадцати, после чего вернулись в отель.
Заказали имбирное пиво и лед, и Локк оставался в номере до половины второго.
Затем вернулся домой.
