– Да, доктор Фергюсон. Ему около шестидесяти лет, он
отличный профессионал, и его здесь любят.
– Но вы подозреваете, что смерть миссис Ллуэллин-Смайт могла
быть убийством? По какой-то другой причине, помимо тех, которые вы мне уже
изложили?
– Прежде всего, девушка-опера, – отозвалась Элспет.
– Почему?
– Должно быть, она подделала завещание. Кто еще мог это
сделать?
– Вам следует рассказать об этом подробнее, – промолвил
Пуаро. – Что за история с поддельным завещанием?
– Ну, во время официального утверждения завещания старой
леди не обошлось без суеты.
– Это было новое завещание?
– Все дело в… как это называется – похоже на крокодила… в
кодициле.
[9]
Элспет посмотрела на Пуаро, и тот кивнул.
– Она составляла завещания несколько раз, – сказал Спенс. –
Они почти одинаковы. Часть денег отходила благотворительным организациям и
старым слугам, но основное получали племянник и его жена, которые были ее
ближайшими родственниками.
– А что это за кодицил?
– Согласно ему, все получает девушка-опера, – ответила
Элспет, – «за ее доброту и преданную заботу» – что-то вроде того.
– Тогда расскажите мне побольше об этой девушке au pair.
– Она прибыла из какой-то страны в Центральной Европе с
очень длинным названием.
– Как долго она пробыла у старой леди?
– Чуть больше года.
– Вы все время называете миссис Ллуэллин-Смайт старой леди.
Сколько ей было лет?
– Ну, шестьдесят пять или шестьдесят шесть.
– Это не такая уж глубокая старость, – с чувством заметил
Пуаро.
– Говорят, она составила несколько завещаний, – продолжала
Элспет. – Как сказал Берт, все они почти одинаковые – возможно, отличаются
только названиями благотворительных организаций и памятными сувенирами для
слуг. Но основная часть денег всегда переходила племяннику, его жене и,
кажется, какому-то отдаленному кузену, но, когда она умерла, того уже не было в
живых. Старая леди завещала бунгало, которое она построила,
садовнику-декоратору, чтобы он жил в нем сколько пожелает, вместе с каким-то
доходом, чтобы он мог содержать сад в каменоломне в должном порядке и открытым
для посещения.
– Полагаю, родственники заявили, что она не пребывала в
здравом уме и попала под дурное влияние?
– Возможно, могло дойти и до такого, – отозвался Спенс. –
Но, как я говорил, адвокаты быстро обнаружили подделку, которая выглядела не
слишком убедительно.
– Выяснилось, что девушка-опера могла легко это проделать, –
сказала Элспет. – Понимаете, она писала очень много писем под диктовку миссис
Ллуэллин-Смайт, которая не любила, когда ее письма к друзьям отпечатывают на
машинке. Если это было не деловое письмо, она всегда просила: «Пишите от руки
почерком, похожим на мой, и подпишите моим именем». Миссис Майнден, уборщица,
слышала, как старая леди это говорила. Очевидно, девушка привыкла копировать ее
почерк и внезапно сообразила, что может воспользоваться этим в своих целях. Но,
как я сказала, адвокаты быстро это заметили.
– Адвокаты самой миссис Ллуэллин-Смайт?
– Да, Фуллертон, Харрисон и Ледбеттер. Очень респектабельная
фирма в Медчестере. Они всегда вели ее дела. Адвокаты привлекли экспертов,
девушке стали задавать вопросы, она почуяла неладное и в один прекрасный день
сбежала, оставив половину своих вещей. Против нее готовили иск, но она не стала
его дожидаться. Выбраться из Англии нетрудно, если сделать это вовремя. На один
день можно съездить на континент без паспорта, а если заранее сговориться с
кем-нибудь по ту сторону пролива, то можно все провернуть, прежде чем начнется
преследование. Возможно, девушка вернулась на родину, либо изменила имя, или
отправилась к друзьям.
– Но все думали, что миссис Ллуэллин-Смайт умерла
естественной смертью? – осведомился Пуаро.
– Да, в этом едва ли кто-нибудь сомневался. Я допускаю иную
возможность только потому, что известно немало случаев, когда такое
происходило, а врач ничего не подозревал. Предположим, Джойс где-то услышала,
что девушка-опера давала лекарство миссис Ллуэллин-Смайт, а старая леди
сказала, что у этого лекарства странный, горький привкус.
– Можно подумать, будто ты сама это слышала, Элспет, –
заметил суперинтендент Спенс. – У тебя слишком богатое воображение.
– Когда она умерла? – спросил Пуаро. – Утром или вечером,
дома или на улице?
– Дома. Миссис Ллуэллин-Смайт вернулась после работы в саду
с сильной одышкой. Она сказала, что очень устала и хочет полежать. Больше она
уже не встала. С медицинской точки зрения все как будто вполне естественно.
Пуаро извлек записную книжечку. Первая страница уже была
озаглавлена: «Жертвы». Он написал под заголовком: «№ 1 (предположительно).
Миссис Ллуэллин-Смайт», а на следующие страницы переписал другие имена из
списка Спенса.
– Шарлотт Бенфилд? – продолжил он расспросы.
– Шестнадцатилетняя продавщица, – сразу же ответил Спенс. –
Множественные травмы головы. Найдена на тропинке возле леса Куорри. Подозревали
двух парней. Оба гуляли с ней время от времени. Но не было никаких улик.
– Они содействовали полиции в расследовании?
– Ну, содействием это не назовешь. Оба были смертельно
напуганы, лгали, противоречили сами себе. Конечно, на убийц они не слишком
походили, но кто знает…
– Что они собой представляли?
– Питер Гордон, возраст двадцать один год, безработный. Пару
раз устраивался на работу, но не удерживался на месте – слишком ленив.
Смазливая внешность. Однажды или дважды попадал под суд за мелкие кражи, но
освобождался на поруки. Никаких преступлений, связанных с насилием, за ним не
числится. Водился с довольно скверной компанией молодых уголовников, но обычно
избегал серьезных неприятностей.
– А другой?
– Томас Хадд, возраст двадцать лет. Заикается, очень робок и
вообще невротик. Хотел быть учителем, но не смог получить степень. Мать вдова,
души не чает в сыне. Не одобряла его подружек и старалась, чтобы он держался за
ее юбку. Работал Хадд в канцелярском магазине. Ничего преступного за ним не
числится, но психологическая вероятность остается. Девушка часто вызывала у
него ревность – это возможный мотив, но снова никаких улик. Оба парня имели
алиби. Мать Хадда утверждала, что он провел весь вечер с ней, но она готова
клясться в этом до конца дней, и никто не знает, был ли он действительно дома
или вблизи места преступления. Алиби Гордона подтвердил кто-то из его дружков,
еще менее надежных, чем он сам. Стоит оно немногого, но ничего не поделаешь.
