– Вы имеете в виду, что его совершил какой-то маньяк,
которому просто нравится убивать? Возможно, убивать именно малолетних?
– Такие случаи известны. Трудно сказать, что является их
первоначальным мотивом. Даже у психиатров на этот счет нет единого мнения.
– Вы отказываетесь принять более простое объяснение?
Она казалась озадаченной.
– Более простое?
– Не маньяк и не объект для дискуссий психиатров, а,
возможно, просто тот, кто заботится о своей безопасности.
– Безопасности? О, вы имеете в виду…
– За несколько часов до гибели девочка похвалялась, что
видела убийство.
– Джойс была очень глупой девочкой, – спокойно и уверенно
произнесла миссис Дрейк. – Боюсь, что и не всегда правдивой.
– Другие говорили мне то же самое, – кивнул Эркюль Пуаро. –
Начинаю верить, что так оно и было, – вздохнув, добавил он и поднялся. – Должен
принести вам извинения, мадам. Я говорил с вами о малоприятных вещах, которые
меня не слишком касаются. Но, судя по тому, что рассказала мне мисс Уиттейкер…
– Почему бы вам не узнать у нее побольше?
– О чем вы?
– Она учительница и знает куда лучше меня о потенциале
(выражаясь вашим языком) своих учеников. Впрочем, как и мисс Эмлин.
– Директриса? – Пуаро выглядел удивленным.
– Да. Она прирожденный психолог. Вы говорили, у меня могут
иметься смутные предположения, кто убил Джойс. У меня их нет, но, думаю, они
могут быть у мисс Эмлин.
– Это интересно.
– Я не имею в виду доказательства. Но возможно, она просто
знает и скажет вам… Хотя не думаю, что она это сделает.
– Вижу, – промолвил Пуаро, – что мне предстоит долгий и
трудный путь. Люди многое знают, но не станут мне об этом рассказывать. – Он
задумчиво посмотрел на Ровену Дрейк. – У вашей тетушки, миссис Ллуэллин-Смайт,
была иностранная девушка au pair, которая ухаживала за ней.
– Кажется, вы в курсе всех местных сплетен, – сухо заметила
Ровена. – Да, это верно. Она внезапно уехала вскоре после смерти тети.
– И как будто по веской причине?
– Не знаю – возможно, это клевета, – но здесь не
сомневались, что она подделала кодицил к тетиному завещанию – или кто-то помог
ей это сделать.
– Кто-то?
– Она дружила с молодым человеком, который работал в
адвокатской конторе в Медчестере. Он ранее был замешан в истории с подделкой.
Дело о завещании не дошло до суда, так как девушка исчезла. Она поняла, что
завещание не утвердят и что ей грозит тюрьма. С тех пор о ней ничего не
слышали.
– У нее, кажется, тоже было неблагополучное детство, –
заметил Пуаро.
Ровена Дрейк бросила на него резкий взгляд, но он любезно
улыбнулся:
– Благодарю вас за все, что вы мне сообщили, мадам.
Выйдя из дома, Пуаро свернул с основной дороги на боковую с
указателем: «Кладбище Хелпсли». Туда было всего около десяти минут ходьбы.
Упомянутое кладбище, по-видимому, возникло лет десять назад в связи с растущим
значением Вудли как населенного пункта. Кладбище на маленьком дворе церкви,
возраст которой составлял два-три века, было заполнено целиком, поэтому
возникла необходимость в новом кладбище, соединенном со старым дорожкой через
два поля. Новое кладбище, думал Пуаро, выглядело современно и деловито, с
подобающими выражениями чувств на мраморных и гранитных плитах, с урнами,
цветниками и аккуратно подстриженными кустами. Какие-либо интересные надписи
или эпитафии отсутствовали полностью – любителю старины тут было нечего делать.
Пуаро остановился прочитать табличку на могиле в группе
захоронений двух-трехлетней давности. На ней была простая надпись: «В память о
Хьюго Эдмунде Дрейке, любимом муже Ровены Арабеллы Дрейк, скончавшемся 20 марта
19… г. Спи спокойно».
После недавнего общения с динамичной Ровеной Дрейк Пуаро
подумал, что спокойный сон – наиболее благоприятное состояние для ее супруга.
Гипсовая урна содержала остатки цветов. Пожилой садовник,
очевидно нанятый для ухода за могилами, подошел к Пуаро в надежде на приятную
беседу, отложив мотыгу и метлу.
– Вы не из здешних, верно, сэр? – осведомился он.
– Абсолютно верно, – подтвердил Пуаро.
– Славный джентльмен был мистер Дрейк, – продолжал садовник.
– Только калека – подхватил детский паралич. Не знаю, почему эту хворь так
называют, – вроде взрослые ею болеют не реже, чем дети. Тетя моей жены
заразилась этой штукой в Испании – искупалась в какой-то реке, когда ездила
туда. Доктора говорили, что это была водяная инфекция, но я им не очень-то
верю. Хотя прививки, которые они делают детям, здорово помогают. Да, приятный
был джентльмен и не жаловался, хотя ему туго пришлось. Ведь он раньше был
спортсменом – играл в крикет в нашей деревенской команде.
– Он погиб в результате несчастного случая, не так ли?
– Верно. Переходил дорогу в сумерках, и его сбила машина с
парочкой бородатых юнцов. Даже не остановились посмотреть – поехали дальше.
Машину бросили милях в двадцати – она ведь им не принадлежала; угнали на
какой-то стоянке. В наши дни такое бывает сплошь и рядом, а полиция ничего не
может поделать. Жена очень его любила – здорово переживала, когда он умер.
Почти каждую неделю приходила сюда и приносила на могилу цветы. Думаю, она
здесь долго не задержится.
– Почему? У нее такой красивый дом.
– Да, и для деревни она много делает – устраивает чаепития,
командует в разных женских комитетах и обществах. Некоторые говорят, что она
слишком любит командовать и всюду сует свой нос. Но викарий полагается на нее.
Впрочем, я тоже частенько думаю – хотя ни за что не скажу об этом жене, – что,
какую бы пользу ни приносили такие леди, лучше они от этого не становятся.
Вечно они все знают, учат вас, что можно делать, а что нельзя. Никакой свободы!
Правда, в наши дни свободу днем с огнем не сыщешь.
– Значит, вы думаете, что миссис Дрейк уедет отсюда?
– Я бы не удивился, если бы она уехала и поселилась
где-нибудь за границей. Они любили бывать за границей.
– А почему вам кажется, что она хочет уехать?
На лице старика внезапно появилась плутоватая усмешка.
– Ну, она уже сделала тут все, что могла. Как говорится в
Писании, пора выращивать другой виноградник. Ей надобна работа, а здесь она
проделала все, что нужно, и даже более того, как некоторые думают. Вот!
