– Иными словами, она нуждается в новом поле деятельности? –
предположил Пуаро.
– В самую точку попали. Переберется куда-нибудь, где сможет
командовать другими людьми. С нами она уже сотворила все, что хотела, так чего
ей здесь торчать?
– Возможно, вы правы, – задумчиво промолвил Пуаро.
– Теперь у нее и мужа не осталось, чтобы за ним
присматривать. Она несколько лет с ним возилась – это давало ей, как говорится,
цель в жизни. Таким женщинам нужно быть занятыми все время. Тем более что
детишек у нее нет. Так что, по-моему, она начнет все заново где-нибудь еще.
– И куда же она поедет?
– А мне откуда знать? На Ривьеру, а может, в Испанию или
Португалию. Или в Грецию – я слыхал, как она говорила о греческих островах.
Миссис Батлер побывала там. Их называют «охрипелаг» – я такое и выговорить
толком не могу.
– Архипелаг, – улыбаясь, поправил Пуаро. – Вам она нравится?
– спросил он.
– Миссис Дрейк? Ну, не сказал бы. Конечно, женщина она
хорошая – как говорится, исполняет свой долг перед ближними, но уж больно любит
этими ближними командовать. Учит меня подрезать розы, как будто я без нее этого
не знаю, пристает со всякими новомодными овощами, а мне достаточно капусты.
– Мне пора идти, – сказал Пуаро. – Вы случайно не знаете,
где живут Николас Рэнсом и Дезмонд Холленд?
– Пройдете мимо церкви – и третий дом с левой стороны. Они
столуются у миссис Брэнд и каждый день ездят в Медчестер – в техническое
училище. Сейчас они наверняка уже дома. – Он с любопытством посмотрел на Пуаро.
– Так вот, значит, что у вас на уме. Некоторые тоже думают на них.
– Пока что я ни на кого не думаю. Но они оба присутствовали
там – вот и все.
Простившись с садовником и двинувшись к выходу, Пуаро
пробормотал себе под нос:
– Я уже подбираюсь к концу моего списка.
Глава 15
Две пары глаз с беспокойством смотрели на Пуаро.
– Не знаю, что еще мы можем вам рассказать. Нас уже
расспрашивала полиция, мсье Пуаро.
Пуаро переводил взгляд с одного юноши на другого. Сами они
едва ли стали бы именовать себя юношами – их поведение и манера разговора были
подчеркнуто «взрослыми». Если закрыть глаза, то можно было подумать, что это
беседуют двое пожилых завсегдатаев клубов. В действительности Николасу было
восемнадцать лет, а Дезмонду – шестнадцать.
– По просьбе друга я задаю вопросы тем, кто присутствовал не
на самой вечеринке, а на подготовке к ней. Вы оба активно в ней участвовали, не
так ли?
– Да.
– Я уже выслушал мнение полиции, побеседовал с уборщицами,
врачом, который первым обследовал тело, присутствовавшей там школьной
учительницей, директрисой школы, убитой горем матерью, ознакомился с
деревенскими сплетнями… Кстати, насколько я понял, у вас имеется местная колдунья?
Двое молодых людей весело рассмеялись.
– Вы имеете в виду мамашу Гудбоди? Да, она пришла на
вечеринку и сыграла роль колдуньи.
– Теперь я перехожу к младшему поколению, – продолжал Пуаро,
– обладающему острым зрением и слухом, современными научными знаниями и
философским мышлением. Мне не терпится узнать вашу точку зрения на эту историю.
Говоря, он внимательно смотрел на двух парней. Юноши для
полиции, мальчишки для него, подростки для репортеров – их можно называть как
угодно. Неглупые ребята, даже если и не отличаются таким высоким интеллектом,
какой он только что им льстиво приписал, чтобы облегчить начало разговора. Они
присутствовали и на вечеринке, и на подготовительных мероприятиях, помогая
миссис Дрейк.
Николас и Дезмонд лазили на стремянки, развешивали желтые
тыквы и китайские фонарики, кто-то из них ловко поработал с фотографиями,
позволив девочкам увидеть «будущих мужей». Их возраст подходил для роли главных
подозреваемых, по мнению инспектора Рэглена и, очевидно, пожилого садовника.
Процент убийств, совершаемых представителями этой возрастной группы, увеличился
за последние несколько лет. Не то чтобы Пуаро склонялся к подобным подозрениям,
но все возможно – даже то, что убийства, происшедшие два или три года назад,
могли быть совершены двенадцатилетним или четырнадцатилетним мальчиком. О таких
вещах нередко читаешь в газетах…
Держа в уме эти возможности, Пуаро временно отодвинул их за
занавес и сосредоточился на своей оценке двух юных собеседников – их внешности,
одежде, поведении, голосах и тому подобном, как обычно маскируя интерес лестью
и преувеличенно иностранными манерами, дабы они могли испытывать к нему
дружелюбное презрение, скрытое вежливостью, так как оба были хорошо воспитаны.
Старший, Николас, носил бакенбарды, волосы до плеч и черную одежду, не в знак
траура по случаю недавней трагедии, а, по-видимому, руководствуясь собственным
вкусом. Младший, Дезмонд, с пушистыми, ухоженными волосами рыжеватого оттенка,
был облачен в розовую куртку, лиловые брюки и гофрированную рубашку. Оба
тратили немало денег на одежду, которую явно приобретали не в местных магазинах
и, возможно, оплачивали сами, не прибегая к помощи родителей или опекунов.
– Насколько я понял, вы были в «Эппл-Триз» в день вечеринки
утром или после полудня, участвуя в подготовке к ней?
– Вскоре после полудня, – уточнил Николас.
– Что именно вы делали? Я слышал о подготовке от нескольких
человек, но так толком и не смог все уяснить. Они часто друг другу
противоречили.
– Ну, во-первых, занимались освещением.
– Поднимались на стремянки и подвешивали разные вещи, –
добавил Дезмонд.
– А также, как я слышал, проделали недурную фотографическую
работу?
Дезмонд тотчас же полез в карман, вынул бумажник и с
гордостью извлек оттуда несколько фотографий.
– Изготовили их заранее, – объяснил он. – Будущие мужья для
девочек. Для девчонок главное, чтобы парень выглядел посовременнее.
Он протянул несколько образцов Пуаро, который стал с
интересом разглядывать довольно нечеткие изображения молодых людей – с рыжей
бородой, с пышным ореолом волос, с бакенбардами, с волосами почти до колен и
прочими украшениями.
– Мы старались, чтобы они не слишком походили друг на друга.
Неплохо получилось, верно?
– Полагаю, у вас были модели?
– Нет, это мы с Ником снимали друг друга – просто немного
гримировались и манипулировали с волосами.
– Весьма изобретательно, – одобрил Пуаро.
– Миссис Дрейк тоже понравилось, – сказал Николас. – Она
смеялась и поздравляла нас с успехом. А в доме мы в основном возились с
электричеством. Устанавливали освещение таким образом, чтобы, когда девочки
смотрели в зеркало, одному из нас достаточно было подпрыгнуть, и они видели
физиономию с бородой или бакенбардами.
