– Не беспокойтесь. На коробке указаны дата упаковки и срок
хранения.
– Даты, – повторил Пуаро. – Удивительно!
– Что тут удивительного? На коробках всегда ставят даты.
– Я имел в виду не это. Удивительно, что вы произнесли слово
«дата».
– Почему? – осведомилась миссис Оливер.
– Потому что, – ответил Пуаро, – вы снова и снова указываете
мне chemin – дорогу, которой я должен следовать. Даты… До этого момента я не
сознавал, насколько они важны.
– Не вижу, какое отношение имеют даты к происшедшему здесь.
Ведь это случилось всего пять дней назад.
– Четыре дня. Да, это правда. Но у каждого события есть
прошлое, существовавшее неделю, месяц или год назад. Настоящее почти всегда
коренится в прошлом. Год, два года, возможно, даже три года тому назад
произошло убийство, которое видела Джойс Рейнолдс. Потому что девочка оказалась
свидетельницей преступления, происшедшего в давно минувшую дату, ее убили
четыре дня назад. Разве это не так?
– Думаю, что так. Хотя кто знает? Возможно, это дело рук
какого-то психа, которому нравится засовывать чужие головы в воду и держать
там, пока их обладатели не захлебнутся.
– Если бы вы так считали, мадам, то не обратились бы ко мне.
– Пожалуй, – согласилась миссис Оливер. – Уж очень от всего
этого дурно пахло. Мне это не понравилось и не нравится сейчас.
– По-моему, вы абсолютно правы. Если вам не нравится запах,
нужно выяснить почему. Я изо всех сил стараюсь это сделать, хотя вы, возможно,
так не думаете.
– Стараетесь, ходя вокруг да около, болтая с людьми,
выясняя, приятные они или нет, а потом задавая им вопросы?
– Вот именно.
– Ну и что вы узнали?
– Факты, – ответил Пуаро. – Факты, которые в свое время
будут расставлены по местам при помощи дат.
– Это все? Что еще вам удалось узнать?
– Что никто не верит в правдивость Джойс Рейнолдс.
– Когда она говорила, что видела убийство? Но я сама это
слышала.
– Да, она это говорила. Но никто не верит, что это правда.
Следовательно, существует возможность, что она не видела ничего подобного.
– Мне кажется, – заметила миссис Оливер, – что ваши факты
тянут вас назад, вместо того чтобы вести вперед или хотя бы оставлять на том же
месте.
– Факты следует привести к соответствию. Возьмем, к примеру,
подделку. Все говорят, что девушка au pair сумела до такой степени войти в
доверие к пожилой и очень богатой вдове, что та написала кодицил к завещанию,
оставляя ей все деньги. Кодицил оказался поддельным. Но подделала ли его
иностранная девушка или же кто-то другой?
– Кто еще мог его подделать?
– В деревне был другой «специалист» в этой области. Его уже
однажды обвинили в подделке, но он легко отделался, так как совершил
преступление впервые и при смягчающих обстоятельствах.
– Новый персонаж? Я его знаю?
– Нет, не знаете. Его уже нет в живых.
– Вот как? Когда же он умер?
– Около двух лет назад. Точная дата мне еще неизвестна, но я
ее выясню. Из-за историй с женщинами, возбуждавшими ревность и иные эмоции, его
зарезали однажды ночью. У меня есть идея, что отдельные инциденты могут
оказаться связанными друг с другом теснее, чем о них думают. Возможно, не все,
но некоторые из них.
– Звучит интересно, – сказала миссис Оливер, – но я не вижу…
– Пока что я тоже, – прервал Пуаро. – Но думаю, даты могут
помочь. Даты определенных событий, того, где находились люди, что они делали и
что с ними происходило. Все думают, что иностранная девушка подделала
завещание, и, возможно, они правы. В конце концов, выигрывала от этого только
она. Хотя подождите…
– Подождать чего? – осведомилась миссис Оливер.
– Мне в голову пришла очередная идея, – сказал Пуаро.
Миссис Оливер со вздохом взяла очередной финик.
– Вы возвращаетесь в Лондон, мадам? Или погостите здесь еще?
– Возвращаюсь послезавтра. Больше не могу здесь
задерживаться. У меня скопилось много дел.
– Скажите, в вашей квартире или вашем доме – не помню, где
вы сейчас живете, так как вы в последнее время часто переезжали, – там есть
комната для гостей?
– Я никогда в этом не признаюсь, – ответила миссис Оливер. –
Если вы скажете, что у вас в Лондоне есть свободная комната, то все ваши
друзья, знакомые и их родственники забросают вас письмами с просьбами приютить
их на ночь. Мне это вовсе не улыбается. Придется сдавать в прачечную постельное
белье; к тому же гостям нужен утренний чай, а некоторые ожидают, что им еще
будут подавать еду. Поэтому о том, что у меня есть свободная комната, знают
только самые близкие друзья. Люди, которых я хочу видеть, могут прийти и
остаться, но другие – благодарю покорно. Не желаю, чтобы меня использовали.
– Вы очень благоразумны, – одобрил Эркюль Пуаро.
– А почему вы об этом спрашиваете?
– Вы могли бы принять одного или двух гостей в случае
необходимости?
– Вообще-то могла бы, – отозвалась миссис Оливер. – А кого
вы имеете в виду? Не себя же? У вас прекрасная квартира – ультрасовременная,
абстрактная, сплошные квадраты и кубы.
– Просто это может понадобиться в качестве меры
предосторожности.
– Для кого? Кого-то еще собираются убить?
– Надеюсь, что нет, но такую возможность исключать нельзя.
– Но кого? Я даже представить не могу…
– Насколько хорошо вы знаете вашу подругу?
– Джудит? Ну, не так уж хорошо. Просто мы понравились друг
другу во время круиза и всюду ходили вместе. В ней было что-то… ну,
возбуждающее, не похожее на других.
– Вы бы могли когда-нибудь «вставить» ее в одну из ваших
книг?
– Ненавижу эту фразу. Люди всегда у меня это спрашивают, но
я никогда не изображаю в книгах своих знакомых.
– Но разве, мадам, вы никогда не вводите в книги, допустим,
не ваших знакомых, а людей, которых просто встречаете?
– Вообще-то вы правы, – согласилась миссис Оливер. – Иногда
вы о многом догадываетесь. К примеру, видишь сидящую в автобусе толстую
женщину, которая ест сдобную булочку и при этом шевелит губами, и
представляешь, будто она с кем-то говорит или обдумывает предстоящий телефонный
разговор, а может быть, письмо. Смотришь на нее – на то, какие на ней туфли,
юбка, шляпа, есть ли у нее обручальное кольцо, – думаешь, сколько ей лет, а
потом выходишь из автобуса и больше ее никогда не встречаешь. Но в голове складывается
история о женщине по имени миссис Карнеби, которая возвращается домой в
автобусе и вспоминает, как видела в кондитерской лавке кого-то, кто напомнил ей
человека, которого она когда-то встречала и считала умершим, но, очевидно,
ошибалась… – Миссис Оливер умолкла, переводя дыхание. – Знаете, это истинная
правда, – продолжала она. – Уезжая из Лондона, я видела в автобусе такую
женщину, и теперь у меня в голове возникла эта история. Скоро я придумаю весь
сюжет – что за человека она видела, грозит ли опасность ей или ему. Думаю, я
даже знаю ее имя – Констанс Карнеби. Только одна вещь может все испортить.
