– Да, но я не знаю, с кем именно. Как бы то ни было, Тим
Рэглен позвонил и попросил брата прийти. Принести вам чашку чаю?
– Нет, благодарю вас, – ответил Пуаро. – Пожалуй, я пойду
домой. – Мысль о крепком горьковатом чае приводила его в ужас. – Мои ноги, –
объяснил он, найдя предлог, дабы не быть заподозренным в дурных манерах. – У
меня не слишком подходящая обувь для ходьбы по сельской местности. Было бы
желательно сменить туфли.
Элспет Маккей устремила взгляд на упомянутую обувь.
– Пожалуй, – согласилась она. – Лакированная кожа натирает
ноги. Кстати, вам письмо. С заграничными марками. Сейчас принесу.
Элспет вернулась минуты через две и вручила ему письмо.
– Если вам не нужен конверт, я оставлю его для одного из
моих племянников – он собирает марки.
– Разумеется.
Пуаро вскрыл письмо и протянул ей конверт. Она поблагодарила
и вернулась в дом.
Пуаро развернул письмо и прочитал его.
Действия мистера Гоби за рубежом демонстрировали ту же
компетентность, что и в Англии. Он не допускал излишних расходов и быстро
добивался результатов.
Правда, на сей раз результаты были не особо значительными,
но Пуаро на другое и не рассчитывал.
Ольга Семенова не возвращалась в свой родной город. У нее
там не осталось родственников – только пожилая приятельница, с которой она
время от времени переписывалась, сообщая ей новости о своей жизни в Англии. У
Ольги были хорошие отношения с хозяйкой – женщиной требовательной, но щедрой.
Последние письма, полученные от Ольги, пришли года полтора
назад. В них она упоминала молодого человека, не называя его имени, и намекала,
что они думают пожениться, но, так как молодой человек любит все делать
по-своему, толком еще ничего не решено. В самом последнем письме Ольга сообщала
о радужных перспективах на будущее. Когда письма перестали приходить, пожилая
приятельница решила, что Ольга вышла замуж за своего англичанина и сменила
адрес. Такое часто случалось с девушками, уезжавшими в Англию. Если они
счастливо выходили замуж, то часто больше не писали писем, поэтому приятельница
не тревожилась.
«Все соответствует, – подумал Пуаро. – Лесли говорил о
браке, но это могло не входить в его намерения. Миссис Ллуэллин-Смайт была
охарактеризована как „щедрая“. Кто-то дал денег Лесли – возможно, Ольга отдала
ему деньги, полученные ранее от хозяев, – чтобы убедить его подделать
завещание…»
Элспет Маккей снова вышла на террасу. Пуаро поделился с ней
своими предположениями насчет отношений Ольги и Лесли.
Женщина задумалась. Вскоре оракул заговорил:
– Если так, то они об этом помалкивали. Не было никаких
слухов об этой паре. В таком месте этого избежать трудно.
– У молодого Ферриера была связь с замужней женщиной. Он мог
предупредить девушку, чтобы та ничего не говорила о нем ее хозяйке.
– Вполне возможно. Миссис Смайт могла знать, что Лесли
Ферриер – никчемный тип, и посоветовать девушке не иметь с ним дело.
Пуаро сложил письмо и спрятал его в карман.
– Жаль, вы не позволили мне угостить вас чаем.
– Нет, нет, я должен вернуться в гостиницу и сменить обувь.
Вы не знаете, когда придет ваш брат?
– Понятия не имею. Они не сказали, что от него хотят.
Пуаро зашагал по дороге к гостинице. До нее было всего
несколько сотен ярдов. Когда он подошел к двери, ему навстречу вышла хозяйка –
жизнерадостная особа лет тридцати с лишним.
– Вас хочет повидать леди, – сообщила она. – Я сказала ей,
что не знаю, куда вы ушли и когда вернетесь, но она ответила, что подождет. Это
миссис Дрейк. По-моему, она нервничает. Миссис Дрейк всегда такая спокойная, но
сейчас ее что-то сильно расстроило. Она в гостиной. Принести вам туда чаю и еще
чего-нибудь?
– Думаю, лучше не надо, – ответил Пуаро. – Сначала я хочу
услышать, что она мне скажет.
Он вошел в гостиную. Ровена Дрейк стояла у окна, которое не
выходило на дорожку к входу, поэтому она не видела приближения Пуаро. При звуке
открываемой двери женщина резко повернулась:
– Наконец-то, мсье Пуаро! Время тянулось так медленно.
– Сожалею, мадам. Я был в лесу Куорри и беседовал с моей
приятельницей миссис Оливер, а потом разговаривал с двоими юношами, Николасом и
Дезмондом.
– Николасом и Дезмондом? А, знаю. Я подумала… Всякое
приходит в голову.
– Вы расстроены, – мягко заметил Пуаро.
Он не предполагал, что когда-либо увидит Ровену Дрейк в
таком состоянии – не хозяйкой положения и опытным организатором, навязывающим
свои решения другим.
– Вы уже слышали, не так ли? – спросила она. – Или, возможно,
еще нет?
– Что я должен был слышать?
– Нечто ужасное. Он… он мертв. Кто-то убил его.
– Кто мертв, мадам?
– Значит, вы в самом деле ничего не слышали. Он ведь тоже
всего лишь ребенок, и я считала… Какая же я была дура! Мне следовало все вам
рассказать, когда вы меня спросили. Теперь я чувствую себя виноватой в том, что
думала, будто все знаю, но, честное слово, мсье Пуаро, у меня и в мыслях не
было…
– Сядьте, мадам, успокойтесь и расскажите все по порядку.
Убили еще одного ребенка?
– Ее брата, – ответила миссис Дрейк. – Леопольда.
– Леопольда Рейнолдса?
– Да. Его тело нашли на одной из тропинок в поле. Должно
быть, он возвращался из школы и свернул с дороги, чтобы поиграть у ручья.
Кто-то поймал его там и сунул голову в воду…
– Так же, как поступили с его сестрой Джойс?
– Да. Очевидно, это дело рук какого-то безумца. Но никто не
знает, кто он, – вот что ужасно. А я думала, что знаю. Это так жестоко!
– Вам следует рассказать мне обо всем, мадам.
– Да, да, поэтому я и пришла сюда. Понимаете, вы приходили
ко мне после разговора с Элизабет Уиттейкер, когда она сообщила вам, что я
что-то видела в холле моего дома и это меня удивило или напугало. Я сказала
вам, что ничего не видела, так как думала… – Она умолкла.
– Так что же вы видели?
– Нужно было сразу вам рассказать. Я видела, как открылась
дверь библиотеки и он вышел… Вернее, не вышел, а постоял на пороге, потом
быстро шагнул внутрь и закрыл дверь.
– Кто это был?
