– Ну, это смотря как работать с историческим материалом, – самодовольно возразил я.
– А ты что же, Александр, вовсе и не материал для очередной книги собираешь, а клады ищешь? – хитро улыбнулся Федор Богданович.
– Одно другому не мешает, – парировал я. – И напрасно вы сомневаетесь и иронизируете! Раньше ведь ни аквалангов, ни экскаваторов, ни прочей поисковой техники и в помине не было. Я же теперь с большой долей уверенности могу утверждать, что клад преподобного Игнатия преспокойно покоится на дне монастырского пруда. И не завтра, так послезавтра, но я до него непременно доберусь! А поскольку стоимость раритетов семнадцатого века сегодня, как вы понимаете, поистине колоссальна, на Танины перспективы реабилитации смотрю с большим оптимизмом.
– Дай-то бог, – вздохнул Федор Богданович. – А то ей с такими шрамами и жениха-то не найти, хотя пора бы…
– Так есть же у нее в Лисовках поклонник!
– Это Васька, что ли, Карасев? – поморщился собеседник как от зубной боли. – Так разве ж это жених? Одно недоразумение. Мало того, что на год ее моложе, так еще и учиться не хочет. Собирается, видно, до конца жизни в деревенской глуши прозябать… Не-ет, Татьяне в городе мужа искать надо. Чтоб и образованный был, и непьющий, и чтоб любил ее всей душой.
Мне показалось, что при этих словах Федор Богданович оценивающе взглянул на меня, и, несмотря на искреннюю симпатию к девушке, я поспешил сменить тему.
– А не объясните мне, – заговорщически склонился я к нему, – почему некоторые обитатели монастыря ведут себя как-то странно? Не знаете, что у них там вообще происходит?
– О-о, молодой человек, – протянул бывший учитель, – ежели я начну сейчас все тайны и загадки, с Монастырщиной связанные, пересказывать, нам тут до утра сидеть придется…
– Ну пожалуйста! Тем более вон и Таня как раз освободилась, тоже, наверное, с удовольствием послушает…
– Да мы и так целый день общались, хватит с меня разговоров на сегодня, – отказалась девушка, закончив к тому времени расставлять чистую посуду на прибитой над умывальником полке. – Вдобавок у нас с Котей глаза уже слипаются, баиньки пора укладываться. Так что прощаемся с вами до завтра, мужчины, – она ловко подхватила огромного Котофея и, задорно крутанув юбкой, компанию нашу покинула.
– Тогда и один послушаю, – попытался я вернуть разговор в нужное мне русло.
– Разве что вкратце, – неохотно согласился Федор Богданович, – я ведь тоже давно уж о подушке мечтаю… В общем, первые постройки на территории нынешнего монастыря появились еще при Иване Грозном, сразу после покорения им Астраханского царства. А в правление Бориса Годунова там были возведены первые каменные палаты, в которых обосновалась значительная по численности церковная община. Кроме того, на рубеже XVI–XVII веков началось строительство и той грандиозной монастырской стены, каковую мы с вами имеем сейчас честь созерцать.
– Но на момент нападения поляков стена еще не была закончена? – уточнил я.
– Совершенно верно, тогда стена имела всего четыре башни.
– Так почему же поляки не пошли в обход, а полезли штурмом в самом защищенном месте?
– Дело в том, Александр, – пустился в терпеливое объяснение рассказчик, – что в фортификации очень многое определяется рельефом местности. Если б ты попробовал обойти монастырь по кругу, то быстро понял бы, что это невозможно, поскольку первые строители заложили его на площадке почти правильной треугольной формы. Причем с одной стороны этого треугольника протекает ручей с весьма крутыми берегами, а с другой пролегает наш знаменитый Воропаевский овраг. С тыла же эти естественные препятствия прикрывает еще и река. Потому строительство оборонительных укреплений и началось именно на третьей, самой уязвимой стороне.
– И все-таки поляки захватили монастырь!
– Не только захватили, но и прожили в нем потом более четырех лет. Это ведь именно они достроили стены, превратив тем самым монастырь в практически неприступную крепость! А их предводитель, пан Скоропадский, и вовсе не вернулся более домой, в Польшу, а благополучно провел остаток жизни – достаточно, к слову сказать, долгой – в наших краях. Вкупе, разумеется, с многочисленными друзьями-приятелями по разбойному промыслу. Правда, постепенно они ассимилировались и словно бы растворились среди коренного населения, однако если верить некоторым фактам, до сих пор сохранили друг с другом тесную связь, если не сказать – создали некую тайную организацию… Впрочем, давай все-таки, Александр, продолжим беседу в другой раз. Притомился я что-то, ты уж прости. Пойду, прилягу…
Отправился в свою комнату и я. Поскольку батарейки в телефоне успели к тому времени зарядиться, позвонил Владиславу. Парень без лишних уговоров согласился помочь мне завтра с поиском уплывших штанов, пообещав не только захватить металлоискатель, но и раздобыть лодку для переправы через реку. Договорившись встретиться не позже шести утра на пристани, пожелали друг другу спокойной ночи, и я поспешил к своему кожаному лежбищу.
Глава 17. «Серебряное» утро
«Пик-пик, пик-пик…» – запищал вдруг электронным голосом приснившийся мне незнакомый господин в золотом камзоле, и я, мгновенно проснувшись, одним нажатием кнопки прервал «его» противный писк. Одевшись, распахнул окно, чтобы определить погоду. За стеклом оказалось туманно и довольно прохладно, но предвещавшей дождь душной сырости, по счастью, не ощущалось. Поэтому, не теряя драгоценного времени, я схватил рабочую куртку и выскочил из дома.
Прибыв на пристань первым, сразу же услышал доносившееся с все еще затянутой туманом реки звонкое шлепанье о воду весел. А вскоре зашуршал песок, и к берегу причалила двухвесельная шлюпка.
– Пересаживайся назад, – скомандовал я тяжело дышавшему Владиславу, – а то, вижу, ты уже выдохся. Мне же, наоборот, согреться не помешает…
Усевшись на нагретое компаньоном сиденье, я энергично заработал веслами, надеясь, что гребу в верном направлении.
– Ориентируйтесь на мигающий впереди фонарь, – посоветовал спутник, – он на «пожарке» горит круглосуточно, а сама «пожарка» ровно в полукилометре от монастыря находится.
Владислав оказался прав, но процесс причаливания в не желающем рассеиваться тумане несколько затянулся. С трудом отыскав неширокий разрыв в плотной камышовой щетине, я наконец смог прибиться к берегу, но довольно крутому. Цепляясь за торчавшие из земли корни и стебли, мы по очереди вскарабкались на откос, после чего бодро зашагали к месту поисков.
– Мне вчера в Черногрудине повезло несказанно, – докладывал на ходу юный напарник. – Сборщики камней редко наезжали, так что отработал почти в открытую и быстро: набил мешок тем, что сверху лежало, и был таков. Но там еще несколько ящиков осталось. Тяжелых, с патронами…
– Что за патроны?
– На крышках написано, что изготовлены во Франции и имеют 8-миллиметровый калибр.
В этот момент я увидел на подпиравшем монастырскую стену земляном склоне длинную черную полосу, оставленную вчерашним грязевым потоком.
