Когда все разошлись по кружкам, Зина нашла уголок в беседке и начала писать: «Дорогая бабушка! У меня все хорошо, погода у нас хорошая. Бабушка, я очень хочу домой, забери меня, пожалуйста, отсюда!»
Она добавила еще несколько предложений про море и про питание. Запечатала конверт и побежала в главный корпус, где висел лагерный почтовый ящик. Еще в первый день смены всезнающие девочки говорили, что письма из ящика вынимают до полудня, а сейчас – одиннадцать. Если успеть отправить письмо, то сегодня же его привезут в город, и можно рассчитывать на то, что в ближайшее время его получит бабушка.
Но, увы, Алевтина Наумовна в ближайшее время письмо не получила, оно вообще до нее дошло лишь спустя месяц. Зина беспокоилась. Она уже собрала вещи и каждый день до глубокого вечера ждала бабушку. Как бы ей хотелось позвонить домой, услышать родной голос, спросить: «Когда же ты за мной приедешь, бабуля?» Междугородный телефон был где-то далеко, в Гируляе, а лагерным, тем, что стоял в кабинете директора, можно было пользоваться лишь в экстренных случаях, то есть практически нельзя.
Зина чувствовала, что до конца смены в лагере она не дотянет. Отчаявшись дождаться приезда бабушки, девочка решила вернуться домой самостоятельно. Чтобы не вызвать подозрений, чемодан она брать с собой не стала, взяла только рюкзачок. За чемоданом можно и потом приехать, с бабушкой вместе.
– Я на рисование, – бросила она Катерине, направляясь в сторону клуба, где проходили занятия в кружках.
Немного не доходя до клуба, Зина свернула в сторону беседок, уютно спрятанных за кустарниками. Беседки в этот час пустовали, и ей никто не мог помешать перелезть через забор. Оглянувшись, Зина ловко вставила ножку в ячейку металлической сетки, затем – вторую, приподнялась на руках… прыжок вниз – и она уже на свободе, то есть в лесу. Теперь надо быстренько уносить ноги подальше от лагеря, пока ее не хватились. Вожатая иногда проходит по кружкам, проверяет, все ли на месте.
К остановке девочка пробиралась лесом, в обход. По дороге, конечно, получилось бы ближе, но там часто ездят машины в лагерь или из лагеря, и кто-нибудь обязательно обратит на нее внимание.
Зина думала идти параллельно дороге, чтобы не сбиться с пути; дорога была где-то рядом, она слышала ее шум, но где именно – понять не могла. Сначала ей казалось, что дорога справа, и она двинулась туда, потом шум утих, и уже стало непонятно, куда идти. Сколько времени прошло, Зина не знала. Усталости девочка не чувствовала, ее «несло» огромное желание – оказаться скорее дома. Она совсем забыла про страхи, посеянные в ее душе ночными рассказами девчонок про черного дровосека, который давно умер, но до сих пор ходит по лесу с топором и отрубает им конечности заблудившихся в лесу людей. Теперь, оказавшись в лесу совсем одна, Зина поняла, что черные дровосеки, черные вдовы, черные русалки и прочая чернота – просто душки по сравнению с реальными опасностями, которые ее подстерегают.
Опасности эти не заставили себя долго ждать. Где-то совсем близко послышался хруст веток, словно на них кто-то наступил, и тяжелый звук чьих-то шагов. Зина прислушалась, огляделась по сторонам. Ее глаза различили среди густой листвы темную фигуру человека. Она что-то слышала о педофилах. Кто они такие, она точно не знала, по ее представлениям, это маньяки, охотящиеся на детей. Мужчина ее заметил раньше, чем она успела спрятаться. Лучше бы это был черный дровосек – от него можно защититься, если скрестить пальцы и произнести заклинание-оберег, а от педофила никакие крестики и заклинания не спасут. Зина что есть силы рванула наутек. Она летела не разбирая дороги: по канавам, через царапавшиеся кусты и заросли крапивы.
– Не бойся, малышка! – прокричал ей мужчина, явно желая ее поймать. Но не тут то было – Зина бегала быстрее всех во дворе.
Отмахав приличное расстояние, девочка перевела дух – кажется, пронесло! Только вот где она находится, Зина определить не могла. Если раньше у нее были смутные предположения, куда идти, то после пробежки они растворились, растаяли. Она побрела наугад, в сторону, показавшуюся посветлее – из-за более редких деревьев впереди. Может, там конец леса, а может, и просека? Во всяком случае, по ней будет легче ориентироваться.
Зине повезло – за просветом показалась грунтовая дорога, извилистая и совершенно незнакомая. Девочка вышла на нее и пошагала в неизвестность, надеясь выйти к людям, а оттуда, может быть, ей удастся уехать в город. Дорога вывела ее к развилке, которая показалась Зине знакомой. Кажется, здесь они проходили, когда возвращались с отрядом в лагерь от реки.
В сторону лагеря идти не стоит, нужно двигаться к морю, а там – выбраться на шоссе, к остановке. Вдохновленная близостью цели, Зина бодро зашагала к реке. В маршруте присутствовал один недостаток: речка тянулась до моря, а поворот на шоссе был раньше. То есть нужно пройти до моря, по морскому берегу обойти речку и вернуться назад. Это довольно-таки далеко и долго, если учесть, что до шоссе тоже расстояние приличное. Зина шла по берегу реки – то крутому и высокому, то пологому, и прикидывала, а что, если ей перейти речку вброд? Она выбрала, как ей показалось, наиболее подходящее место и спустилась вниз. Сквозь прозрачную воду блестели белые камни, дно казалось совсем близко. Зина разулась и вошла в реку. Вода неожиданно обожгла ее ноги холодом, но это было даже приятно – после долгих хождений опустить ступни в холодную воду. Девочка осторожно прошла вперед. Она не ошиблась: река в этом месте была мелкой, у берега – по щиколотку, а на середине – чуть выше колена. Она уже прошла больше половины пути, осталось совсем немного, чтобы оказаться на другом берегу. Вокруг была красота: впереди – высокий, похожий на скалу овраг, с берега его и не увидишь, с другой стороны – склоненные верхушки ив и белый куст жасмина. Солнце припекало плечи так жарко, совсем как на юге, а ноги одеревенели от ледяной воды. Зина неловко повернулась – и полетела вниз, шмякнувшись на четвереньки. Попыталась подняться и поскользнулась, не сумев до конца распрямить ушибленную ногу. Зина почувствовала, как затылок обожгло острой болью, перед ее глазами поплыли круги, а потом боль вдруг прошла, и стало очень спокойно и хорошо на душе.
* * *
– Ну, барышня, тебе крупно повезло! Считай, что ты заново родилась. Я уж не спрашиваю, зачем тебя понесло в реку, но она тебя спасла. Удар о камень смягчился водой. Если бы не вода, все могло бы закончиться печально, – деловито сообщил врач во время утреннего обхода. – Одного не пойму: ты сама на берег выбралась или тебе кто-то помог? Если помог, тогда почему он тебя там и оставил? Но даже если и так, все равно он тебя спас.
Зина смотрела на молодого, с приятным лицом мужчину в белом халате и хлопала ресницами. На лбу она почувствовала широкую повязку. Ей хотелось узнать, что с ней и как долго ей предстоит находиться в больнице.
– Небольшое сотрясение и гематома, – словно прочел ее мысли врач. – Ничего страшного, скоро в салки будешь играть.
– Я домой хочу, – пожаловалась Зина.
– Поедешь домой, только потерпи немного. А чего ты ожидала? В речку свалилась – и чтобы как огурчик? Другие после таких случаев калечатся или вообще насмерть расшибаются. А ты, считай, отделалась легким испугом. Выше нос, барышня! Никуда от тебя твой дом не денется.
